Хи-хи о прекрасной даме

Фильм «Фрау» — вторая режиссерская работа Любови Мульменко, премьера которой состоялась в 2023 году на кинофестивале «Маяк», где картина получила приз за лучший сценарий. Проверенную годами формулу романтической комедии о (не)притяжении противоположностей режиссер использует, чтобы доказать преимущества осознанно выбранного одиночества, и делает это настолько остроумно и изящно, что с ней трудно не согласиться, считает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Тем, кто интересуется российским авторским кино, Любовь Мульменко известна в первую очередь как сценаристка. Она писала сценарии для фильмов и сериалов Натальи Мещаниновой («Комбинат "Надежда"», «Красные браслеты»), Нигины Сайфуллаевой («Как меня зовут», «Детки», «Верность»), приложила руку к картинам «Разжимая кулаки» Киры Ковалевой и «Купе номер 6» Юхо Куосманена, для которого сочинила русские диалоги. Ее режиссерский дебют «Дунай» — естественно, снятый по собственному сценарию — вышел в 2021 году и рассказывал о москвичке, поехавшей в отпуск в Белград и неожиданно выбравшей в качестве объекта для приложения романтических чувств местного жителя, который привлек ее… впрочем, чем именно он ее привлек, так и оставалось загадкой на протяжении фильма. Конечно, это была история не столько любви, сколько острого одиночества, отчаянно ищущего выхода: хоть куда-нибудь, хоть с кем-нибудь.

В основе «Фрау», по сути, лежит та же идея. Однако стилистика и интонация здесь совсем другие, далекие от сугубого реализма «Дуная» и пропитывающего его разочарования (персонажей, если не авторов) в жизни и любви. Хотя особым оптимизмом не искрится и эта картина — несмотря на то что ее главный герой, продавец из магазина «Охотник и рыболов» Ваня (Вадик Королев), начинает каждый день с бодрых песенок советской пионерии. Действие фильма происходит в настоящей, узнаваемой, родной для Мульменко Перми, но Ваня, как и прочие персонажи, обитает в собственном, несколько условном мире. Однако в его случае несовпадение между этим миром и реальным особенно заметно: он живет в бабушкиной квартире со старой мебелью, обоями и чучелом совы, не испытывая никакого желания сменить обстановку, чистит зубы порошком, завтракает вареными яйцами с горошком, пьет чай из стакана с подстаканником, а с окружающими общается как человек, проснувшийся после сорока лет, проведенных в криокамере.

Единственное, что не устраивает Ваню в его уютной ретрожизни,— это одиночество, которое он всерьез считает смертным грехом. Он хочет семью и детей, но его представления о женщинах такие же даже не старомодные, а почерпнутые из переводной литературы и советских фильмов о прошлых эпохах (Ваня очень любит «Легенду об Уленшпигеле»: книгу и экранизацию Алова и Наумова). Всех представительниц противоположного пола он делит на «фрау», то есть тех, в кого можно влюбляться и рыцарски за ними ухаживать, и «своих парней» вроде коллеги из магазина по прозвищу Колян (Дарья Коныжева), с которыми можно ездить на рыбалку и делить прочие мужские занятия.

Об одной «фрау», отвергнувшей его любовь в студенческие годы, Ваня даже сочиняет сказку, которую прячет в морозилке, такой же холодной, как ледяное сердце прекрасной дамы. Вторую, еще прекраснее, неожиданно обнаруживает на сцене Пермского театра оперы и балета — это Кристина (Лиза Янковская), танцующая партию Жизели.

Ее жизнь, с гиперопекающими мамой (Инга Оболдина) и бабушкой (Людмила Чиркова), никуда не ведущим романом с женатым хирургом (Алексей Розин), травмированным коленом и отсутствием профессиональных перспектив, вроде бы не способствует романтическим мечтам. Но они у Кристины, конечно, есть, хотя и принимают форму практичного компромисса: если рыцаря в сияющих доспехах на горизонте не видать, почему бы не вылепить его самой, хотя бы из вот этого странноватого Вани, который по крайней мере не женат и вроде бы довольно уступчив.

Так один мир начинает вторгаться в другой, причем в буквальном смысле тоже: переехав к Ване, Кристина решительно избавляется от бабушкиных штор и перекрашивает стены в белый цвет. Но переделать человека оказывается куда сложнее, чем поменять мебель (то же относится к Ваниным попыткам заместить настоящую Кристину вымечтанной «фрау» не только в своей голове, но на деле). Мелодия, сопровождающая комически неловкий танец двух совсем не подходящих людей в духе «шаг вперед и два назад», с какого-то момента становится довольно печальной.

Однако Любовь Мульменко не подает это несовпадение как трагедию или хотя бы драму. Фильму свойственна легкость, которой так не хватает Кристине на сцене: она чувствуется в диалогах, прописанных точно и по-настоящему смешно, в постановке даже самых грустных мизансцен, в естественной игре актеров, в безоглядном нарушении законов романтического жанра. Нет, Ваня не разглядит в финале, как полагается в ромкомах, что настоящая любовь все это время была рядом, в лице Коляна. Но и он, и боевая подруга, и несостоявшаяся «фрау» сумеют найти тех, с кем так хорошо побыть наедине, без необходимости терпеть, подстраиваться и подстраивать,— самих себя.