Отцы с Валерием Панюшкиным

В прошлую субботу моя дочь была приглашена на день рождения к другу Феде и не очень хотела идти. Во-первых, Феде исполнялось всего три года, а Варе пять с половиной, и девочка моя не слишком понимала, в какие с Федей можно играть игры. Во-вторых, день рождения устраивался в ресторанчике "Улица ОГИ", где нарочно, по-моему, ради привлечения интеллигентной публики, заведена невкусная еда, нерасторопные официанты и неуютный интерьер, а Варя еще не знает, что она девочка из интеллигентной семьи, и поэтому ей не нравится этот ресторанчик. В-третьих...

Одним словом, Варя выдвигала много аргументов против похода на день рождения к другу Феде, и нам с женой пришлось напрячь фантазию, выдумывая контраргументы. Не могли же мы, честное слово, не пойти на день рождения к Феде, он же сын наших друзей.

В качестве первого контраргумента мы предложили Варе посетить универмаг "Детский мир". Мы весьма прозрачно намекнули дочери, что без повода неизвестно еще когда пойдем в этот, черт бы его побрал, склад детских мечтаний, но раз уж надо купить подарок Феде, то мы волей-неволей окажемся в "Детском мире" и, оказавшись там, купим заодно соску для куклы, погладим по голове говорящего плюшевого щенка, посмотрим аквариумных рыбок...

—...И пойдем на третий этаж...— таинственно прошептала Варя.

— Ну, и на третий этаж пойдем, если хочешь,— согласился я, понятия не имея, что там такого прекрасного на третьем этаже.

В субботу утром мы пришли в "Детский мир", купили подарок Феде, посмотрели аквариумных рыбок, погладили по голове говорящего щенка, и, когда моя жена отправилась купить еще что-то сугубо хозяйственное, Варя прошептала заговорщически:

— Ну, теперь пойдем на третий этаж.

Девочка взяла меня за руку и решительно повела к лестнице.

— Можно на эскалаторе подняться, Варь,— сказал я.

Я, честно говоря, не люблю эту лестницу в "Детском мире". Эта лестница с выщербленными ступенями похожа на лестницы из кошмарных снов. Ее пролеты жмутся к стенам так, что посередине между пролетами остается широкий колодец, в который мне с моим генетическим страхом высоты невозможно смотреть.

— Нет, мы пойдем по лестнице,— настаивала Варя и, крепко сжимая мою руку, тащила меня.

Пришлось идти. Мы поднялись до третьего этажа, развернулись на лестничной площадке и сразу же, не заходя даже в торговый зал, устремились по лестнице обратно.

— Варя,— сказал я, стараясь не смотреть вниз,— зачем же мы тащились по этой лестнице на третий этаж, если даже не посмотрели на третьем этаже никакого товара?

— Папа,— Варя решительно шагала вниз по лестнице, сжимая мне руку до белизны пальцев,— мы ходим по этой лестнице, чтобы бояться. Это очень страшная лестница.

— Ты боишься высоты?

— Боюсь. Особенно на этой лестнице.

— Почему же мы тогда поднялись только на третий этаж, а не на пятый?

— Потому что до третьего этажа мне так страшно, что я еще могу терпеть, а после третьего этажа мне так страшно, что я уже терпеть не могу.

На этих Вариных словах мы благополучно спустились на самое дно колодца, где беззаботно продавались цветы. Возле цветочной лавки нас ждала потерявшаяся мама. Мы обнялись все трое, и, обнимая мою жену, Варя подмигивала мне в том смысле, что не следует рассказывать маме о только что пережитом нами ужасном приключении.

Еще перед Фединым днем рождения мы обещали Варе сходить на каток. Дело в том, что рядом с ресторанчиком "Улица ОГИ" — лучший, по-моему, в Москве каток с приличным прокатом коньков и с хорошим льдом оранжевого цвета. Никогда прежде Варя на катке не была и на коньках никогда прежде не стояла.

Поскольку жена моя каталась на коньках, а я, за неимением ни одной неломаной ноги, не катался, переобувать Варю в коньки досталось мне. Варя сидела в раздевалке на лавочке, я сидел перед Варей на полу, шнуровал Варины коньки и умилялся тому, как трогательно выглядят в огромных коньках тонкие Варины ноги. Я собрался уже взять Варю на руки, отнести на каток на руках и там на катке все время держать за руку. Но, как только я завязал шнурки, Варя вскочила и уверенно поковыляла к катку.

— Варя, ты упадешь!

— Папа, догоняй!

Девочка выбежала на лед, упала, поднялась и, не скользя вовсе, а просто часто-часто перебирая коньками, пересекла каток из конца в конец туда и обратно.

— Папа,— прокричала Варя, возвращаясь ко мне и плюхаясь мне в объятия,— почему лед оранжевый?

— Потому что, когда заливали каток, в воду добавили оранжевой краски.

— А если бы добавили синей краски, лед был бы синим,— Варя отчего-то ликовала.— А если бы добавили желтой краски, лед был бы желтый. А если бы красной краски... Давай, папа, заниматься фигурным катанием.

Я взял Варю за руки и потащил. Коньки из-под Вари выскользнули, Варины ноги полетели вокруг меня по дуге, в то время как руками Варя крепко держалась за мои руки. Получилась вполне себе фигура "тодес", причем, описав вокруг меня дугу, Варя чувствительно ударила меня коньком по ноге. Я хотел было вскрикнуть от боли, но Варя опередила меня.

— Папа! Какая у нас с тобой получается фигурная красота!

— Ура! — поддержал я.

— Ура! — голосила Варя, пока я тащил ее по льду то назад, то вперед, то кругами, то дугами.

Пока мы эдак балбесничали, несколько раз к нам подъезжала моя жена и предлагала Варе покататься тихонько по кругу, взявшись за руки, чтобы поучиться скольжению.

— Не надо учиться! — кричала Варя.— У нас с папой тут и так фигурное скольжение!

Через час Варя устала. Мы пошли к другу Феде на день рождения и вручили подарок. После вручения подарков нарочно нанятые клоуны повели детей в отдельную комнату развлекаться, но Варя не пошла. Варя сказала, что не любит детских развлечений и не любит клоунов, а любит играть с мамой и папой. Я был тронут.

Я смотрел, как сидит Варя на коленях у моей жены и смеется на манер колокольчика, просто оттого, что сидит у мамы на коленях. Я смотрел, как Варя танцует между столами, за которыми сидят и обедают взрослые люди. Люди улыбались. Потом Варя подошла ко мне.

— Папа, пойдем, я покажу тебе дыру.

В ресторане "Улица ОГИ" из обеденного зала в гардероб ведет через стену дыра, лаз такой низкий и узкий, что даже ребенок может пролезть в этот лаз только на четвереньках.

— Полезем, папа, через дыру,— сказала Варя и шмыгнула в лаз.— Давай, папа, я жду тебя здесь! Давай!

Люди в обеденном зале с интересом смотрели, полезу ли я. Я стал на четвереньки и полез. Лаз был узкий. По ту сторону лаза меня встретили Варя и гардеробщик. Гардеробщик был одет в строгий костюм и полнился человеческим достоинством. Варя прыгала от счастья.