Миром предметов Джио Понти восхищается Татьяна Маркина
Джио Понти — фигура в дизайне ХХ века совершенно особенная. Он ухитрился не встрять в пресловутый спор "дизайн — это искусство или не искусство", он остался в стороне от него — и выше его. Джио Понти (1891-1979) строил небоскребы, проектировал столы и стулья и делал рисунки для керамической плитки, на которых до сих пор зарабатывают несколько итальянских сантехнических компаний. Кое-какие его изделия были тиражными — например, знаменитый стул Superleggera (вариация на историческую тему "венского стула"), который можно поднять одной рукой и который производят и сейчас. Другие предметы он делал в единственном экземпляре. В интерьерах ему стало в конце концов тесно — он построил знаменитый небоскреб-кристалл Pirelli в Милане, потом еще дворец в Исламабаде, виллу в Тегеране, универмаг в Гонконге.
Джио Понти был, что называется, титан. В журнале Domus, основанном Понти, в 1965 году он опубликовал манифест своего творчества, который начинался словами: "Таков мир чудесных и гигантских форм, в котором мы живем". Просто дадаист какой-то. Правда, он не забыл добавить: "Наши читатели являются привилегированными людьми, так как живут в эту эпоху". Удивительным образом Джио Понти сумел убедить людей, что, покупая его мебель, они поступают правильно, это каким-то образом заложено прямо в самих предметах. Но при этом, странное дело, любой его комод, стол или стул придает любому интерьеру ноту актуальности — но не бестолковой модности, интеллигентности — но не заумности. Бедные звезды Голливуда, не смевшие ни слова возразить своему дизайнеру, покорно позировали на фоне мебели узнаваемой формы и фактуры.
Форму проектировал Понти, фактуру — Пьеро Форназетти, он придумывал тысячи странных черно-белых рисунков, которые потом накладывались на мебель. Получался идеальный баланс прекрасного — и издевательства над прекрасным. Тонкий взгляд ценителя плюс ироничный прищур — именно так положено пролистывать глянцевый журнал. Вот стол, почти сплошь покрытый литографированным текстом (газетным или нотным),— он тоже так щурится, он иронизирует над своей функциональной формой, доставшейся ему из "Баухауса", и буковки беспрепятственно расползаются по нему, как муравьи. Вот шкаф-секретер из капа ореха, и на нижних дверцах — карта Венеции XV века. Шкаф просто издевается — он уверен, что вы все равно встанете на карачки и будете так стоять, чтобы рассмотреть мельчайший и прекраснейший рисунок. И мой вам совет: как увидите этот шкаф, не упрямьтесь, падайте перед ним на колени — это не стыдно.