О президенте Zenith — Екатерина Истомина
Тьерри Натафа, возглавившего в 2001 году старую и консервативную мануфактуру из Ле-Локля Zenith, сегодня обожают журналисты. А ведь в начале его карьеры в Zenith к господину Натафу все относились к подозрением. Но Натаф оказался тем человеком, который изменил сложившийся образ часовщика--представителя классической мануфактуры.
Обычный швейцарский часовщик — это гном. Пугливый, он и носа не кажет из своей темной альпийской норы, увешанной часовыми лупами. Территория Натафа — сцена, шоу и огни мира с пирушками в Нью-Йорке, Гонконге и Монако. Его территория — павильоны Версаля, в одном из которых в январе 2006 года он провел благотворительный прием по случаю презентации своего Zenith Foundation (Фонд помощи детям Африки). Его стихия — ритмы дискотечной самбы, в которой он врывается на гламурную вечеринку по представлению новых минутных репетиров. Его одежда — это костюмы Louis Vuitton и рубашки с вышитыми в районе поджелудочной железы инициалами TN. Его стиль фотографироваться — так позировал Том Форд эпохи Gucci: наклоняя подбородок и сощуривая глаза в сладкие щелочки. В отличие от Форда, Натаф любит не "мужское" виски, а "женственное" шампанское: до прихода в Zenith этот часовщик нового типа трудился в Veuve Clicquot на посту вице-президента.
Позерство, с которой Натаф показывает замученный жизнью турбийон, напоминает позерство Гальяно, когда тот завершает гала haute couture Dior. Когда-то журналистам было страшно за турбийон Zenith, — вдруг вырвется из рук Натафа и убежит. Но турбийоны, репетиры, хронографы, калибры (в том числе и знаменитый зенитовский El Primero) сами оказались потрясенными, укрощенными и в итоге прирученными.
Натаф — не только президент Zenith, но еще и креативный директор. Он изобрел новый фирменный цвет — коричневый зенитовский, в котором выдержаны все каталоги Zenith. Он придумал "двигать часами", как двигают бедрами танцоры самбы,— он крутит образы своих часов, создавая для них скоротечные мифы. Герои рекламных роликов Zenith — не седые примерные старики и не порядочные бизнесмены с умными женами, а джентльмены-супермены, похожие на Бонда, и топ-модельные красавицы в румянах, чернобурых мехах и змеиных шкурах.
Свою компанию Тьерри Натаф называет "семьей". "Добро пожаловать в семью Zenith!" — кричит он при встрече. Вы представляете себе "семью Patek Philippe"? Сегодня семья Patek Philippe — это отец и сын Штерны. А вот семья Zenith — это все, кто сегодня с нами. Все, кто пьет сегодня с нами Veuve Clicquot. Все, кто с нами кружится в самбе.
А собственно часы для Натафа — не музейные предметы, свидетельства технического прогресса, а дорогие модные коллекции, сменяемые каждый сезон, каждый год. Это оно самое — the luxury goods! И в этом смысле Натаф делает все честнее других часовщиков. Он никогда не говорит что-нибудь абстрактное о "часовых ценностях, передаваемых по наследству от отца к сыну", как это делают другие. Вместо этого Тьерри Натаф просто честно танцует. Как Заратустра.