ретроспектива
Московский театр сатиры представил киевлянам спектакль-ревю "Нам все еще смешно", поставленный художественным руководителем театра Александром Ширвиндтом к 80-летнему юбилею "Сатиры". Ревю по ходу спектакля едва не превратилось в коллективный рев — в финальной сцене, когда на экране высвечиваются портреты актеров, составивших славу театра, многие зрители с трудом удерживаются от слез.
Что такое ревю — это каждый понимает по-своему. Французам, которые придумали это слово, кажется, что так нужно называть эстрадное обозрение, составленное из номеров разных жанров — от клоунады до сатирических монологов. В 1924 году режиссер Давид Гутман перевел буржуазное определение на русский и вместе с Эрдманом, Типотом и Массом написал сценарий спектакля "Обозрение с точки зрения" (цензура выправила его название на более корявое "Москва с точки зрения"). Успех этой постановки и оказался началом долгой истории Театра сатиры. Прошло еще 80 лет, и Александр Ширвиндт перетолковал ревю по-своему — как капустник, случайно задержавшийся в репертуаре до следующего юбилея. Зрительские ощущения при этом соответственные: передержанный капустник больше всего похож на елку, которую хотели вынести после Рождества, но передумали и оставили пылиться до мая.
Упоминанием ревю и капустника жанровый винегрет не исчерпывается: "Нам все еще смешно" — по существу не история отдельно взятого театра, а энциклопедия отечественного телевидения. С обязательными страницами из "Кабачка '13 стульев'", "Голубого огонька", актерскими байками, кочующими от одной передачи к другой и иногда меняющими главных персонажей, пародиями на любвеобильных и развязных ведущих американского шоу и передразниванием "Аншлага" и "Кривого зеркала", которое в иные минуты трудно отличить от самих "Аншлага" и "Кривого зеркала". Ценность от перелистывания такой энциклопедии скорее археологическая: если кто здесь и может быть интересен, так это мы сами, выжившие в эпоху, когда самым смешным героем экранных анекдотов был муж, вернувшийся из командировки к своей польской жене, а пародии на Зыкину или Ахмадулину считались верхом вольнодумства. Словом, кому ревю, а кому и ревизия — инвентаризация старых шуток, реприз, ослепительных улыбок, воздушных взмахов одряхлевшей ручки пани Зоси и пани Катарины и давно разобранных по косточкам способов доводить публику до слез и ронять в припадке смеха номерки и бинокли.
Гимн сегодняшнего театра звучал со сцены из уст неувядающей красавицы Веры Васильевой: "Отцвели уж давно хризантемы в саду". А мы, оказывается, любим их, этих звезд "Сатиры" — и Ольгу Аросеву, и Веру Васильеву, и Наталью Селезневу, и Ширвиндта с Державиным — вовсе не за то, что они могут нас еще чем-нибудь удивить. Просто за то, что они есть. И даже если бы они не вытаскивали из сундуков свои пронафталиненные шутки, а просто вышли бы на сцену, чтобы молча улыбнуться, мы все равно провожали бы их хохотом и аплодисментами. Так что ревю на самом деле получилось не о смехе — о любви. Окончательно это становится ясно, когда на сцене гаснет свет, и на экране одно за другим появляются знакомые лица: Менглет, Папанов, Пельтцер, Миронов, Мишулин, Ткачук. Рассказ-то был, оказывается, о том, как им, сегодняшним, живется без своих великих. Не нас, а их, глядящих с экрана, они пытались убедить: "Нам все еще смешно". Кажется, мы им в этом чуть-чуть помогли.