Накануне надвигающегося на нас Международного женского дня редакция "Ъ-Стиля" обратилась к двум виднейшим обозревателям с просьбой выразить свое отношение к этому празднику и всему, что с ним связано. Оказалось, что ИГОРЬ МАЛЬЦЕВ от всей души презирает и ненавидит его в целом и необходимость дарить подарки в особенности. А вот АННА НАРИНСКАЯ презирает только такое серьезное отношение к 8 Марта, а подарки вполне готова принимать — опять-таки если даритель не будет слишком серьезен.
Вчера я нашел тебе зеленые розы. Ты спросишь, это что: среднее между цветом измены — тогда кто разлучница, и голубым — тогда кто разлучник? На что я скажу тебе, что от бесконечной работы просто такой цвет тебе к лицу.
Я не знаю, кем работала Клара Цеткин и работала ли она за свою революционную жизнь хоть один день, ведь, как известно, языком трепать не мешки ворочать на компьютере. Но то, что вся эта бодяга с днем трудящихся женщин 8 Марта — настоящая подлая провокация, это я вам и без Фани Каплан скажу.
Самое глупое в том, что нас ведут как баранов. Мало нам "Первого канала" и тоталитарного Завулона, мало нам Иванова с его бесконечной армией, нас еще тут строят и говорят: "Так парни, подшили воротнички и пошли быстро строем покупать всякую хрень, особенно цветочки". Тупой нам сержант попался — никакой фантазии. Я иногда смотрю, какие несчастные мужички несут 8 Марта какие-то несчастные букеты только потому, что так принято. Вы даже не представляете, какие же убогие букеты они несут. Толстые и не очень тетки в промерзших палатках, принадлежащих южанам, которые отправляют наши мужские деньги на свою теплую родину, где правда стреляют, впаривают этим завалящим московским мужичкам весь мусор своего бизнеса. Эти тюльпанчики в обрамлении маргариток, эти ромашки, переплетенные с увядшими гладиолусами. Эти похоронные каллы, похожие на унитаз больше, чем сам унитаз в хрущевке. Это плоды насилия над мужской психикой, которая подвергается массированной маркетинговой атаке.
Нет такого праздника, его придумали, как миф о том, что блондинки не умеют думать мозгом. Его придумали мужчины и теперь мучаются раз в год.
Против чего восстает мое естество (двусмысленная фраза, извините), так это, что только раз в год. А в другие дни ты, что, не видишь, что у нее щеки зеленого цвета? Ну хорошо, желтого — она у тебя китаянка. Ну хорошо, розового — она живет на Рублевке и ни черта не делает. А чуть смягчить свое утомленное работой и ночным клубом "Золотые секс-киски"? А найти в себе хоть немного любви не в этот дурацкий день, который придумали для Клары Цеткин какие-то лысые бородатые мужчины явно террористической наружности для того, чтобы этой суперактивной девушке было чем заняться? Нет, просто так вспомнить, что в жизни было что-то хорошее и этому хорошему в себе ты обязан ей. Ну хоть немного. Ну хоть на полшишечки.
И тут момент с приобретением подарка вовсе не канает. Знаешь почему? Да потому, что она и так себе каждый день что-то покупает и тебе уже надо покупать новую квартиру, чтобы только перевезти туда весь ее гардероб. Потому что тряпки все равно остаются тряпками — библейской мешковиной, путь которой только на раздачу бедным. Цветы покупать, я уже сказал, вообще уродство. Купить ей бутылку шампанского? Так в ее личном кабинете, который ты ей построил, только потому что она со скуки и за деньги получила в каком-то левом университете диплом психолога, целый холодильник "Вдовы Клико". Может быть, ее успокаивает само слово "вдова" на этикете и она уже строит розовые, как ее Vertu, планы. Ничего ты ей уже не купишь, потому что, повинуясь бараньему и мазохистическому инстинкту, уже все купил. Тем более это будет выглядеть тупо, если ты попытаешься оправдать новую игрушку каким-то то там коммунистическим праздником. У нее этот долбаный коммунизм уже наступил.
А может, пусть она в этот день пойдет наконец поработает? Ну как-нибудь по-женски, по-настоящему: вышьет крестиком, постоит на панели в рабочем районе, помоет полы в лепрозории — что там еще должна делать настоящая женщина, а не тот розовый пупсик от которого тошнит, и особенно 8 Марта?
Может быть, ты все-таки пороешься в тех уголках своего мозга, которые еще не продуло водкой Kaufmann и кристально белым порошком — говорили, что лекарство от всего. Подумай — а ты вообще не разучился любить? Ну просто любить, без подражания передаче "Дом-2" с девушками со стразами в тангах. А может быть последний раз любовь была очень давно — годы назад? Тогда, ну их этих, со стразами в тангах, вспомни ту, которая вызвала в тебе отсутствие рефлекса дыхания и ты замер и задохнулся, как последний раз в армии, когда тебе "пробивали фанеру". Вот та, которая не знала, что еще будут впереди небо в алмазах от "Де Бирс" и перелеты по 11 часов на одинокие острова. Ту, которая и тебя-то любила совсем не за подарки и не по поводу какого-нибудь очередного календарного праздника. А просто любила. Попробуй вспомнить. И найти в себе это чувство. Это гораздо важнее хождения строем даже с золотыми картами в кармане. Эта любовь может оказаться вечной — потому что она внутри. А то, что снаружи... Ну купи ей открытку с видом пустыни Калахари и надписью "Wish You Were Here" — все равно не поймет. Бутылку желтой "Вдовы", которая уже в зубах навязла, сунь ей брюлик куда-нибудь. И считай, что праздник закончился. Какой идиот его придумал только.
ИГОРЬ МАЛЬЦЕВ
Согласно инструкции, надо было дарить мимозу. Ее и дарили. Мимозу всегда приходилось выбрасывать — сухая, хрустящая, пачкается и не пахнет. Иногда удавалось забыть обернутый в целлофан букетик прямо на том месте, где его преподносили. Чаще под пристальным взором дарителя приходилось тащить его с собой, чтобы в удобную минуту уронить в подходящую урну. В общем-то этой самой мимозой женский день начинался и заканчивался — про Клару Цеткин никто и не вспоминал.
Кстати, о Кларе Цеткин. Известно ли кому-нибудь, чем она отличается от Розы Люксембург? Думаю, что нет, так что история про Розу Люксембург будет здесь вполне уместна. Ну не история, а скорее так — пример из жизни, можно сказать, метафора. В одном российском хоть и не столичном, но большом и важном городе есть, как оно и полагается, улица Розы Люксембург. Самая длинная, кстати, улица в этом городе. Начинается она среди сталинского ампира правительственных и административных зданий, на аккуратных дощечках написано: "Ул. Розы Люксембург". По мере удаления от центра пейзаж становится понеказистее, а таблички лаконичнее — "Ул. Люксембург". А в самом конце, на выезде из города, на полуразвалившейся лачуге висит дощечка "Ул. Люкс.".
Примерно вот в это сегодня Восьмое марта и превратилось. В идеологическом смысле. То есть если было возможно отойти предельно далеко от равенства женщин и всеобщего избирательного права к какому-то не совсем определенному "Люксу", то наши сограждане это сделали. Нет, я, конечно, знаю, что сделали они это еще при советской власти и уже тогда женский день вместо того, чтобы отмечать наличие для женщин равных возможностей в карьере сталевара, отмечал наличие у нее сисек. На излете 80-х интеллигентные дамы иначе как "праздником вагины" этот день не называли, а полученные подарки — от букетика ландышей до кухонного комбайна — немедленно бросали сексуальному шовинисту в лицо. Не знаю, правда, поступали ли он так же, скажем, с бриллиантовым колечком. Хотя, с другой стороны, бриллиантовое колечко совсем не восьмимартовский подарок. Это просто бриллиантовое колечко, которое тебе дарят, а календарь в этот момент открыт на восьмом дне третьего месяца.
Теперь сиськи неактуальны. В смысле для того, чтобы отмечать их Восьмого марта. Они и так отмечаются ежедневно подробно и повсеместно, и никакого специально выделенного дня для этого не нужно. Хотя его тут же зачем-то и установили — с сердечками, поцелуйчиками, командным и индивидуальным зачетами по количеству валентинок, отнятых у врага. В общем, если бы возмущение каким-нибудь праздником входило в обязательную программу, я бы выбрала 14 февраля: как отмечают уважаемые мной люди, не наш это праздник, не православный. Старое же доброе Восьмое марта — уже почти православный.
А если без шуток, то — ну да, есть такое число. Когда-то оно для кого-то что-то значило — одно или другое. Теперь это число тоже есть, но ничего такого не значит. Ни одного ни другого. Но ценность при этом имеет. И ценность эта как раз в том, что оно когда-то все это значило, а теперь — нет. То есть форма осталась, а значение пропало или, если хотите, изменилось до неузнаваемости, превратилось в этот самый "Люкс". То есть Восьмое марта, как оно есть сегодня,— вещь абсолютно постмодернистская, не побоимся этого слова. Такая, знаете ли, коробочка, которую вам предлагается открыть и положить туда что хотите. Хоть мимозу, хоть ее отсутствие. Выбор ваш — только не надо по этому поводу стулья ломать. Странно даже как-то ломать их по поводу постмодернизма. И за сердце хвататься не нужно — стилистика этого не предполагает, не такое, знаете ли, это дело, чтобы слюной брызгать. Это как портрет Путина на футболке. У "Идущих вместе" — пошлая серьезность и отстой, у Дениса Симачева — легкомысленная игривость и тренд.
Странно только, что к вопросу Восьмого марта множество мужчин и женщин, которые с восторгом наденут симачевские изделия, относятся прямо-таки со звериной серьезностью "Идущих вместе". Ну не хотите — не дарите или не берите. Хотя, по мне, лучше дарите и берите, только понарошку. Вот, к примеру, мне известно, что некоторые из особых гонителей Восьмого марта являются любителями, ну нет, не любителями, а скорее знатоками и исследователями эротики и секса со всеми возможными подвидами и вариациями. И мне совсем не понятно, почему, когда она в латексе и с хлыстом, а он голый и в маске зайчика, принято считать, что это не пошлость, а, скажем так, параллельная реальность, а вот когда он с букетом и бутылкой шампанского, а она в кофточке — вот это настоящая пошлость. Я уверена, что обе эти ситуации — из одного разряда. К ритуалу Восьмого марта надо относиться как к сексуальной игре. Увидите — очень возбуждает.
И я не забыла, что с Восьмым марта поздравляют не только девушек, но и коллег женского пола, начальниц, сотрудниц бухгалтерии и работниц билетных касс. Не забыла. И повторю — отнеситесь к этому как к сексуальной игре.
АННА НАРИНСКАЯ