Все для тыла, все для победы
Зачем Владимир Путин приехал в Нижний Тагил на Уралвагонзавод
15 февраля президент России Владимир Путин приехал на Уралвагонзавод в Нижнем Тагиле. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников видит в этом особый символизм и считает, что на заводе Владимир Путин продолжил линию, взятую в интервью Такеру Карлсону.
Владимир Путин в Нижнем Тагиле оказался под дулами танков
Фото: пресс-служба президента РФ
Владимир Путин в Нижнем Тагиле оказался под дулами танков
Фото: пресс-служба президента РФ
На Уралвагонзаводе в сборочном цехе — полная загрузка. Машины стоят впритык друг к другу. Сколько их?.. Десятки. Точно не скажу (и не просите). Но даже в актовом зале я вижу «График спецификаций конвейера…», и там, на мой взгляд, все довольно легкомысленно и точно обозначено. Т-90М, Т-72, БМПТ…
Приоритет, конечно, Т-90М.
— Здесь, у «Прорыва», все иначе. Люди по-другому защищены, аппаратура другая, прицелы другие…— рассказывает мне рабочий, вежливо свесившись ко мне из башни танка.— Ремонтируем? Да, мы и новые изделия производим, и ремонтируем, конечно. То есть как ремонтируем? Полностью разбираем и собираем заново. Это получается новое изделие в старом корпусе.
— А знаменитые «мангалы» тоже вы ставите? — интересуюсь я, ибо наслышан, конечно, о защите от дронов, которая ставится сверху танка.
— Ставим…— Я чувствую сомнение в голосе рабочего.
— Но… И что «но»?..— переспрашиваю я.
— Ну, нам военные говорят, что они там тоже учатся, и дроны теперь залетают между «мангалом» и колпаком. Но это им сложнее… Да все учатся на ходу. И поверьте, чему только не научились.
Они тут и вправду работают в три смены, постоянно сменяются друг другом, чтобы ночная выпадала всем примерно поровну… Стали, говорят, получать побольше, конечно, чем раньше, но не принципиально. Если в самом деле где-то есть, как говорится, дыхание тыла, то это точно здесь.
Многие из тех, кто работал сейчас в сборочном цехе, знали, что они не увидятся здесь с президентом лицом к лицу. Такова была их участь. Им уготовано было демонстративно чинить изделия.
Но не все смирились с этой участью. Один из восставших, когда президент шел мимо него на расстоянии метров тридцати, начал громко умолять сфотографироваться с ним. Правила «чистой» и «серой» зоны, и так в последнее время, на мой взгляд, все более условные, были окончательно нарушены. Фотографировались, конечно, на фоне готового изделия, и президент спрашивал на всякий случай, видимо, для разговора, зная ответ:
— Хороший танк?
Рабочий не успевал ничего сказать, и господин Путин отвечал сам себе:
— Самое лучшее, что есть!
— Да лучший в мире! — искренне радовался рабочий за себя и за коллектив.
Так они хвалили друг другу Т-90М. А их в сборочном цехе, когда я обошел его считай что целиком, оказалось гораздо больше, чем я мог себе даже представить. Да, огневая мощь подавляла меня.
— Знаю, что ваши бригады выезжают и в зону специальной военной операции,— говорил Владимир Путин через пару минут рабочим, которые честно отсидели карантин и были предназначены для встречи с президентом,— работают почти на линии соприкосновения, восстанавливают технику. А город у вас как развивается?
— Развитие идет! — уверяли его.— Парки разбиваются, набережные реставрируют, освещения действительно добавилось, качество дорог улучшилось… Ремонт полноценный круглогодично!..
— А еще? — для порядка уточнял господин Путин.
— А все,— незапланированно отвечал рабочий.
Первый же рабочий сформулировал емко:
— В начале Великой Отечественной войны Харьковский завод был эвакуирован к нам на Урал. Эвакуация — это не просто перемещение станков и оборудования. К нам в Тагил приехали и рабочие, специалисты, зачастую они приезжали целыми семьями. Вот так, бок о бок с уральцами в короткий срок, за два с небольшим месяца, они (украинцы.— А. К.) отстроили производство легендарных Т-34. После окончания войны многие из эвакуированных украинцев остались работать здесь, завели семьи, пустили корни. Именно с Уралом они связали историю своих поколений. Далеко ходить не будем, наверняка у многих из нас так или иначе есть родственные связи на Украине. И тем чудовищнее всем нам было наблюдать за тем, что там происходило последние годы, за тем, как там расцветает неонацизм, как гибнут люди, самое страшное — гибнут дети, и все из-за того, что они просто были не согласны с таким положением дел!
Вот кто должен был брать интервью у Владимира Путина и формулировать раз за разом. А не Такер Карлсон. Учись, американец!
— Вы можете быть уверены: Уралвагонзавод за вас, за Россию! — убеждали президента, а его заинтересовала тема русского и украинца.
— Мы никогда не делали разницы между русскими и украинцами,— говорил Владимир Путин.— Между Россией и Украиной! Подавляющее большинство тех, кто жил на Украине, и абсолютно подавляющее большинство тех, кто живет в России (это все-таки два разных большинства.— А. К.), всегда считали, что Россия и Украина — это фактически одно и то же…
Он остановился и не договорил, кажется, одно слово: «государство». Что, сейчас амбиции уже состоят в том, чтобы это было одно государство? Военные успехи дают основание думать, что это возможно?
Или в том, что Владимир Путин не стал договаривать, содержался, другой, еще даже более глубинный смысл для глубинных народов? Быть может, он состоял в том, что единое государство-то уже было, называлось СССР, а вот единство двух народов может и должно наступить только сейчас, только после того, как помахали кулаками, поубивали, поразрушали друг друга?
— После Великой Отечественной войны часть этих нацистов, нацистских элементов, которые с Гитлером сотрудничали, убежали за границу, в Штаты, в Канаду, и на них противник наш сделал ставку! — продолжал президент, обращаясь к рабочим, которые, что-то мне казалось, не очень внимательно сейчас слушают его (похоже, не их была тема).— По сути, после развала Советского Союза именно они и пришли к власти. Даже не важно, какой была фамилия того или иного президента, потому что вели себя агрессивно, нагло… Пришли к власти с помощью голосов юго-запада Украины, где всегда были пророссийские настроения. Они ощущали себя русскими, приходили к власти с помощью этих голосов и сразу под них (тех, кто был на Западе.— А. К.) ложились! Под тех, чью поддержку имели! Прежде всего Соединенных Штатов. Тех, кто когда-то сотрудничал с нацистами, тех, кто остался на этих позициях, и тех, кто и сейчас делает то же самое!
Нет, в интервью Такеру Карлсону Владимир Путин и правда, судя по всему, не выговорился.
— В литературе, в истории это хорошо известно,— говорил он.— Вот почему делают ставку на Бандеру, на Шушкевича (опять бедного Станислава Шушкевича спутали с Шухевичем.— А. К.)? Говорят, они якобы сотрудничали с нацистами, с гитлеровцами добивались независимости Украины, а потом их начали преследовать… Так их начали преследовать не потому, что они отказались от своих взглядов, а потому, что нос по ветру держали!
Владимир Путин вступил совсем уже на тонкий лед. Аргументы должны были стать железными.
— Они поняли, что Германия проигрывает войну! — пояснял господин Путин.— И начали пытаться наладить отношения с союзниками! Немцы это увидели и цап-царап — и в лагеря!
Ему ведь надо было объяснить, почему пособники нацистов оказывались в тех же лагерях.
— Так возникла идея, что они не совсем нацисты,— добавил президент.— Они натуральные нацисты! Стопроцентные! И если начали там носом крутить, думать, на что еще опереться, то не потому, что передумали или изменили свои взгляды, нет! А потому, что поняли, что фашистская Германия проигрывает войну!
Он повторил свою мысль и в ближайшее время, видимо, повторит ее еще не раз: чтобы запомнилась.
— Они как были нацистами, так и остались! И их последыши, неонацисты,— такие же…
— Те, кто выступает сейчас в таком же формате, продают своих отцов, дедов, прадедов…
Это, похоже, была ссылка на господина Зеленского. Помните, в интервью Такеру Карлсону: «Я ему говорю: "Володя!.."»
— Теперь они встраиваются в политическую конъюнктуру. Смотрят на тех, кто у власти… Но в России никогда не было и не будет сочувствия к этому процессу…
Владимир Путин неожиданно также страстно вдруг перешел к материальной поддержке двух Нижнетагильских специализированных техникумов.
Дарья Вахрушева, приемщица сборочного цеха, поинтересовалась между тем будущим России и в связи с ним — будущим отрасли. Она хотела знать, что будет хотя бы через десять лет.
— Что касается оборонного комплекса, нам надо обеспечить потребности сегодняшнего дня, и нам нужно восстановить все наши резервы,— рассказал ей президент.— Поэтому для чисто оборонного комплекса работы более чем достаточно!
Это было все, что девушка хотела знать про будущее.
Дальше было неинтересно. Напоследок рабочие подарили президенту золоченую «шестерню ведомую» (надо полагать, от лучшего в мире танка). И что это был за намек такой: шестерня ведомая? Могло показаться, что блатной жаргон какой-то. Но не исключено, что просто подарок.
А потом, когда Владимир Путин уехал, они расслабились, все сразу, конечно, заговорили. А их куратор, дама во всех отношениях нескучная, спросила их:
— Отстрелялись? Поедем на кефирчик?!
Она так шутила. Ведь у них с отъездом Владимира Путина закончился карантин. И никакого кефирчика в Нижнем Тагиле, можете быть спокойными, больше не будет. До следующего по крайней мере раза.
— И давайте фото! — предложил кто-то.
И кто-то согласился:
— Да, фото! Выживших!