Во вторник СВЕТЛАНА ЖУРОВА сделала то, что российские конькобежцы не могли сделать целых 12 лет,— завоевала золото Олимпийских игр. С героиней 500-метровки после окончания соревнований побеседовал корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ.
— Год назад вы еще сомневались: а стоит ли вообще продолжать карьеру. Вы вправду собирались уходить, не дождавшись Олимпиады?
— В какой-то момент я действительно была на грани. Не было результатов, денег на подготовку. Квартиру питерскую уже собиралась продавать... А потом вдруг появились силы и, что, может быть, еще важнее, вера в себя. Тут не могу не сказать спасибо людям, которые меня поддержали в трудной ситуации,— Вячеславу Фетисову, Лидии Скобликовой, Валентине Матвиенко, руководителям санкт-петербургского спорткомитета. Еще тем, благодаря кому был построен каток в Крылатском. Нам, конькобежцам, он очень помог.
— Вас не раздражали все эти разговоры о том, что, мол, Журова кончилась и зря продолжает выступать?
— Конечно, они не могли не злить. Но сейчас я всех этих людей прощаю.
— Этот сезон вы начинали довольно скромно.
— А мы с тренером Владимиром Филипповым и не планировали форсировать форму. Готовились по тщательно разработанному графику. Поэтому, когда были "надцатые" места на этапах Кубка мира, я не опускала руки. Продолжала тренироваться, верить. Поверила, даже когда тренер сказал мне, что в 34 года можно поменять, улучшить технику бега. И мы ведь и в самом деле недавно кое-что в ней поменяли.
— В Турине в оппонентки в обоих забегах вам достались, может быть, самые опасные соперницы — Дженни Вольф и Ван Манли. Это вас обрадовало или, наоборот, огорчило?
— Я подпрыгнула от радости, когда увидела стартовый протокол и свой номер. 77 — это ведь самое счастливое мое число! Если есть возможность выбирать, я всегда беру номер 77. Здесь такой возможности не было, но само провидение оказалось на моей стороне. А потом я увидела, что в паре со мной бежит Вольф, которая вообще-то со мной бежать была вроде бы и не должна. У меня ведь в Кубке мира результат не очень хороший.
— Вы религиозный человек?
— Не фанатичный, так скажем. Но вот сегодня, кажется, Бог действительно помог. Иначе чем все это объяснить?
— Показалось, что вы в чем-то засомневались, когда закончили второй забег...
— Увидела свое второе место на табло. Я же не знала результаты предыдущих пар. Специально не слушала объявления диктора. Мысли были только о том, как победить Ван Манли. Когда двойку увидела, в голове промелькнуло: а вдруг это не место во втором забеге, а итоговое? Через несколько секунд все прояснилось.
— И как вы узнали, что все-таки стали первой?
— Кто-то из стоявших рядом сказал мне. По-моему, человек из голландской сборной.
— А правильно ли было впечатление, что вы чуть-чуть запнулись в начале бега против китаянки?
— На моей дорожке оказался кусок стекла, который я коньком разрезала пополам. Потом посмотрела на ботинок: пробит осколками с двух сторон... Слава богу, все обошлось.
— Нервничали весь день жутко?
— Нервничала по-настоящему я четыре года назад в Солт-Лейк-Сити. А ребенок сделал меня гораздо спокойнее. Так что после первого забега пошла в раздевалку, расслабилась, смогла отвлечься от всего происходящего и сконцентрироваться исключительно на своем беге.
— На пресс-конференции Ван Манли сидела вся в слезах. Говорят, у нее сложился уже комплекс Светланы Журовой. За счет чего вы ее побеждаете?
— Я бы не сказала, что Ван Манли мне постоянно проигрывает. Она и в нынешнем сезоне меня не раз опережала. Спринтер она прекрасный. Но в Турин я ехала, будучи уверенной, что должна победить. В конце концов, это была уже моя четвертая Олимпиада. А у Ван Манли все еще впереди.
— Ажиотаж, который поднялся вокруг вашей победы на чемпионате мира в спринтерском многоборье в Херенвене, не мешал?
— После него обо мне столько писали, столько раз обращались с просьбой об интервью, что мне уже начало казаться: я на Олимпиаду одна от России еду. Что я сделала, чтобы справиться с этим давлением? Заболела! Лучше ничего нельзя было придумать.
— Не обидно было, что флаг России на церемонии открытия Игр доверили нести Дмитрию Дорофееву, а не вам, хотя ваша кандидатура, кажется, сначала рассматривалась в качестве основной?
— По-моему, у нас считается, что женщины слишком слабые, чтобы им доверять такую ответственность. Они только золотые медали выигрывать умеют.
— Ваши с Дорофеевым спортивные судьбы в чем-то схожи?
— Ну да. И его, и меня, по сути, списали в прошлом году со счетов. Его — из-за травмы, меня — потому что я родила ребенка. Никто в нас не верил, а мы вернулись и добились успеха... С Димой мы, кстати, много общались во время подготовки к Олимпиаде. Он помогал мне советами. И его серебро накануне меня тоже вдохновило.
— Вы будете продолжать выступать после этой Олимпиады?
— Не знаю. Я должна буду посоветоваться с мужем и ребенком. Все будет зависеть от того, что они мне ответят.
— Тяжело психологически надолго расставаться с семьей?
— Очень трудно. Вспоминаю, как я провела с Ярославом первые 11 месяцев, когда кормила его, а потом уехала тренироваться и вернулась домой недели через три. И вижу, что мой сын уже ходит. Понимаете, он научился ходить без меня, мамы! Это был шок...
— И как вы его пережили?
— Я сказала сама себе: "У тебя есть цель в жизни — выиграть Олимпиаду. И олимпийское золото будет лучшим подарком мужу и сыну. Так терпи ради него".
— На 1000-метровке какие цели перед собой ставите? Сам Бог теперь велел за золото бороться?
— Почему нет? На медаль точно настраиваюсь.