В санях правды нет

вне игры с Андреем Колесниковым

Саночник Альберт Демченко завоевал для России первое серебро на этой Олимпиаде. Альберт Демченко устал так, что признался специальному корреспонденту Ъ АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ: "Говорить-то говорю, но не понимаю что".

Вчера поздно вечером в Русском доме появился саночник Виктор Кнейб с главным тренером Федерации санного спорта России Верой Бардиной. Они сели в ресторане, в самом углу. На сцене солировал на флейте Сергей Мазаев.

Виктор Кнейб и Вера Бардина заказали себе супа — одну тарелку на двоих. Они очень замерзли за этот день и намерены были согреться.

— Не шибко удачный день у вас сегодня, кажется? — спросил я.

— Ну да, упустил место в десятке,— сказал Виктор Кнейб (он финишировал одиннадцатым).— У нас четыре заезда, два проехал не очень хорошо, а потом сложно было нагнать.

— А Альберт Демченко мог выиграть?

— Если бы попал в группу A, в которой стартовали сильнейшие, то мог бы. Ему же четырех очков не хватило, чтобы в группу A попасть. Их на Кубке мира набирают.

— Говорят, у вас в этом сезоне какие-то удивительные сани Центр имени Хруничева делал. Космические технологии. Саночная общественность в напряжении.

Вере Бардиной становится смешно:

— Ну да, мы решили года два назад, что надо что-нибудь такое придумать, чтобы всех ошеломить. С Хруничевым тяжело договариваться, там все время директора меняются. Когда до Олимпиады меньше года оставалось, с одним, кажется, договорились.

— На этом заводе же до сих пор, кажется, не санки делали.

— Ракеты, по-моему, какие-то,— пожала плечами Вера Бардина.— Нам-то что. Мы им рассказали, какие в принципе должны быть сани по правилам. Сделайте нам, говорим, что-то такое же, только космическое. Они сделали отдельные узлы, только в начале января прошлого года закончили. Мы их успели обкатать только на молодежном чемпионате мира. Мальчик наш первый раз на них прокатился.

— Результат?

— Это не главное,— насторожилась Вера Бардина.

— Понятно. Значит, есть к чему еще стремиться Центру имени Хруничева,— с большой долей вероятности предположил я.

— Ну да,— согласилась она.— Но все равно уже про нас говорят. У Цоггелера, правда, полозья очень старые, а он все равно все подряд выигрывает. Говорят, какому-то пацану когда-то сани с этими полозьями сделали, и он как поехал! Ну Цоггелер у него и отобрал эти полозья.

— Жестко все в вашем виде спорта.

— Очень,— согласилась Вера Бардина.— Зато про нас тоже теперь говорят, что у Альберта Демченко особенные полозья. Что-то русские, говорят, с металлом сделали на этом своем секретном заводе.

— Ну и правильно говорят,— поддержал я ее.— Наши ракеты в космос летают, а у всех остальных уже, по-моему, не летают.

— Да-да! — уверенно подтвердил Виктор Кнейб.— А когда Демченко на Кубке мира выиграл у Хакля, то немец так обиделся, что на пьедестал выходить отказался. Они, русские, говорит, теперь за счет своих космических технологий побеждают.

— Ну что же, у вас совсем никаких технологий нет, что ли? — как можно мягче спросил я.

Я не понимал, почему мне так отчаянно жалко этих людей. В конце концов, второе место на Олимпиаде, первое серебро сборной. Договор на космические технологии, в конце концов, все-таки заключили. Я подумал, что все, наверное, из-за этого супчика — одного на двоих. Скорей бы уж они его съели, что ли. А то супчик стоял почти нетронутым. Конечно, они же друг другу оставляли.

— Есть у нас технологии,— возразила Вера Бардина.— У нас же Александр Иванович Васин есть, он санки нам делает. У него мастерская есть, в УСК "Искра" на Сельскохозяйственной улице в Сокольниках. Александр Иванович — наша главная технология. Господи, видели бы вы эту мастерскую... Ну и ладно. Нам бы еще стартовую эстакаду восстановить на Воробьевых горах. Она у нас есть, была построена к Играм в Лейк-Плэсиде в 80-м году — и Вера Зозуля тогда выиграла. Там только новые морозильные установки поставить надо. За рубеж не надо будет ездить...— мечтательно произнесла Вера Бардина.

Они так и не доели свой супчик. В Русский дом приехал Альберт Демченко. Журналисты на пресс-конференции спросили, в чем секрет его успеха.

— Да как-то так получилось,— вздохнул он.— Мне сегодня оставалось ликвидировать отрыв, который образовался гораздо раньше, но до конца так и не удалось отыграться.

— Это победа или поражение? — спросили его.

— И победа, и поражение,— терпеливо ответил он.

Он очень устал, мне показалось. Старался отвечать как следует, но, такое впечатление, вот-вот должен быть заснуть. Потом, когда мы с ним сидели в кафе Русского дома, он признался:

— Я говорить-то сейчас говорю, но не очень понимаю что.

В кафе его встретили оглушительными аплодисментами. Здесь сидели артисты, спортсмены. Ему предложили выпить чистого прозрачного напитка из чаши, где на дне должна была лежать его олимпийская медаль. Он не отказался, выпил, а про медаль сказал, что получит ее только завтра, на церемонии.

— Да? — удивилась трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина.— А нам сразу давали. За это я наш вид спорта, наверное, и люблю. А у вас на санках все такие красивые?

— На санях? — переспросил он.— На санях — все.

Владимир Кристовский из "Ума2рман" посвятил Альберту Демченко песню "Там, где клен шумит". Пел он так проникновенно, что Альберт Демченко, если я не ошибаюсь, все-таки заснул. "Полгода плохая погода..." — пел господин Кристовский, и в его исполнении это была песня о неразделенной любви.

Странное дело, Альберт Демченко, по-моему, совершенно ничего не слышал вокруг себя. Нельзя сказать, что до сих пор он в мыслях был на этих соревнованиях и в сотый раз проходил каждый поворот. Нет. Устал просто очень. Спал теперь с открытыми глазами.

— Честно скажите,— разбудил я его,— сани у вас обыкновенные или все-таки с апгрейдом Хруничева?

— Обычные сани. Сами подогнали под техстандарты, чтобы медаль не отобрали,— неохотно сказал он.— В ущерб скорости. Но многие и правда думают, что дело в моих полозьях.

— Ну и пусть думают.

— Это такой психологический плюс! — оживился он наконец.— Пусть думают, что мы под Хруничева затусовались. Нам, если что, Хруничев сани делает. Чтобы этот народ не очень удивлялся, чего это русские поперли. Им теперь все понятно! Это нам Хруничев сделал. Теперь, ребята, с нами тяжело рубиться. На самом деле сани эти хруничевские будем пробовать только на следующий год.

— Сможете зато сказать: вы знаете, мы пошутили, просто так выигрывали, без Хруничева, а вот теперь Хруничев нам и в самом деле санки сделал.

— Не, они и так об этом слишком много думают,— засмеялся он.— Особенно Рыжий.

— Рыжий? — переспросил я.

— Ну да. Он третье место занял. Он полысел даже, столько думает, сам сани собирает.

Я понял, что речь идет о латыше Мартинсе Рубенисе.

— Он же диджей Бетон. Чего вы смеетесь? Он же диджей Бетон, на самом деле! На дискотеках диски крутит!

— А Цоггелер о чем думает?

— Тоже думает о чем-то.

— У вас с ним какая-то сложная история.

— Я его два раза наказывал в этом сезоне, в плохую погоду. Потом в Кенигзее он подходит ко мне: "Ну, Дема, сегодня твоя погода". И выиграл у меня. И у нас с ним все время так.

Я начал понимать, в каком мире на самом деле живет этот человек. В этом мире он Дема, в нем Рыжий, он же диджей Бетон, сам собирает санки, зато Дема затусовался под Хруничева, а главное в этом мире — не надевать, никогда и ни за что не надевать темную маску, ничего хорошего из этого все равно не получится. В этом мире, как в Бога, верят в Хруничева, потому что Юрий Гагарин был первым космонавтом Земли.

— Да хоть десять Хруничевых у нас будет, а стартовую эстакаду все равно надо делать в России,— неожиданно сказал Альберт Демченко.— Трассы нет, и все равно сани, если Хруничев сделает, надо везти в Европу, а там сани сразу украдут.

— Сфотографируют, что ли? — догадался я.

— Конечно! В 80-м году завод ЗИЛ нам сани сделал, мы приехали в Германию, начали тренироваться, смотрим: они на елках сидят, фотографируют!

— Что-то я не пойму, за счет чего вы побеждаете,— честно сказал я ему.— Тренироваться вам негде, технологии у вас нет, федерация, говорят, у вас бедная...

— За счет того, что я в Советском Союзе начинал,— недобро произнес он.— Это уже пятая моя Олимпиада. Я и Альбервиль, и Лиллехаммер застал.

— А верите, что Сочи может Олимпиаду выиграть?

— Сочи? — он честно задумался.— Бред это какой-то. Какая Олимпиада может быть в Сочи? Вы Сочи-то видели?

Я видел.