«Мовша в детстве изучал иврит, Тору и Талмуд»
Дмитрий Буткевич — о жизни и творчестве Марка Шагала
Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает о семье художника, а также о том, какие работы представлены на выставке работ автора в Париже.
Фото: Gilbert Pressenda / AP
Фото: Gilbert Pressenda / AP
В парижском Центре Помпиду под названием «Шагал в творчестве» представлены работы, подаренные музею совсем недавно, в 2022 году, внучками художника Беллой и Мерет Мейер. Показ включает 127 рисунков, 5 керамических изделий и 7 скульптур.
Мне больше всего нравится, как представляют в мировой прессе Мовшу Хацкелевича Шагала (кстати, по документам его дедушку иногда наименовали Сагал), который родился в 1887 году в местечке Лиозно недалеко от Витебска, в черте оседлости глубокой Российской империи. Ей, кстати, существовать еще 30 лет, треть века. Мовша был старшим ребенком в семье приказчика Хацкеля Мордуховича Шагала и Фейги-Иты Менделевны Черниной. Родители, поженившиеся в 1886 году, когда Фейге-Ите было 15 лет, приходились друг другу двоюродными братом и сестрой.
Так вот, иностранные источники называют Шагала «franco-belarusian painter». Это, мне кажется, очень странно. Мовша в детстве изучал иврит, Тору и Талмуд. Конечно, как сын местечкового приказчика знал идиш, русский — опять же, как сын приказчика. Наверняка заменял папу в лавке, да и учился несколько лет в Санкт-Петербурге, а потом и комиссарил в 1918-м. Никаких указаний на знание Марком Захаровичем белорусского языка не существует. Я вам больше скажу, в моем детстве в Москве была популярна легенда, что Марк Шагал, который, кстати, скончался в 1985-м, я мог бы быть с ним знаком, якобы до конца жизни говорил только на двух языках — на идише и на русском. Вранье наверняка, но красиво.
Выставка в Помпиду демонстрирует подготовительные этюды к сценическим костюмам и занавесам для балета Игоря Стравинского «Жар-птица», поставленного Нью-Йоркским театром балета в 1945 году. Еще — эскизы оформления потолка Оперы Гарнье в Париже, созданные в 1962 году, и коллекцию керамики, коллажей и скульптур из 1950-х.
А когда я вспоминаю, как, бродя по Цюриху, случайно — вот правда — перешел речку Лиммат и уперся в Церковь Фраумюнстер... И там вдруг — полный шок — громадные витражи Шагала! Его сине-зеленые.