выставка история
В Государственном историческом музее открылась выставка "Оттепель". На ней представлен весь джентльменский "оттепельный" набор: хрущобы и кукуруза, проводы на целину и студенческий фестиваль, первый спутник и первая елка в Кремле, Белка со Стрелкой и журнал "Новый мир". В эпоху погрузилась ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
Устроители выставки всячески подчеркивали, что не хотят выставлять никаких оценок. Так что исторический отрезок времени, именуемый "оттепелью", предстал таким, какой он есть. И действительно, какие тут могут быть общие оценки? Если для одних посетителей чертежи с планировкой квартир типа "хрущоба" (комментарий под картинкой: "Просто, лаконично, выразительно") — любопытный раритет, а для других — самая что ни на есть обрыдшая реальность. Вот смешные и нелепые жестяные коробочки, в которых детям 1950-х раздавали новогодние конфеты. А вот те же дети резвятся в садике при новосибирском Академгородке — детсад явно бесплатный. Вот еще тогдашние бытовые достижения: например, советский пылесос — ой, как долго еще работал этот страшненький агрегат. И все ждал, когда же его сменит новое поколение "пылесосов российских"? Так и смотришь эту выставку: то погружаясь в изрядно подзабытую давнюю историю, то узнавая до боли знакомые реалии.
Впрочем, главные герои выставки — Никита Хрущев и ХХ съезд КПСС, 50-летие которого, собственно, и отмечается. Съезд иллюстрируется бесконечными делегатскими пропусками и мандатами. Развенчанный культ личности символизирует офицерская фуражка, которая в 1953 году была прикреплена к гробу Сталина. А дух свободы, видимо, призваны изображать хрущевская рубашка с вышивкой, а также миниатюрная дамская сумочка Нины Хрущевой. Кураторы сетуют, что не сохранился тот самый башмак, который генсек однажды использовал в качестве весомого аргумента.
В соседнем зале публику приветствует сам Никита Сергеевич: картина художника Дмитрия Налбандяна называется "С думами о народе". Результаты этих "дум" аккуратно расставлены по витринам и пронумерованы. Два деревянных чемодана, с которыми два "врага народа", мать Булата Окуджавы и жена писателя Артема Веселого, вернулись домой — это начавшаяся в "оттепель" массовая реабилитация. Шкатулка, сшитая из открыток,— это народная благодарность. Фотографии Хрущева с Эйзенхауэром, де Голлем и Сухарно — потепление международных отношений. А фотография Хрущева с Александром Твардовским на отдыхе в Пицунде — новая эпоха в истории культуры.
К слову, "оттепели" как культурному явлению уделено не слишком много внимания. Космические собачки Белка и Стрелка и то представлены гораздо солиднее — они высовывают свои язычки и на почтовых конвертах, и на коробках из-под халвы. Несколько выставленных здесь книг Твардовского, Дудинцева, Окуджавы и Эренбурга — это лишь минимум сведений о том, как "отогревалась" тогда наша литература. Здесь явно не хватает ни споров о только что опубликованных "Мастере и Маргарите", ни исторического 2-го писательского съезда. То, говоря словами поэта Леонида Мартынова, "удивительно громкое эхо" прослушивается на выставке с большим трудом. Право делать климатические прогнозы на выставке предоставлено самим посетителям. Им, например, воспользовался на церемонии открытия декан факультета журналистики МГУ Ясен Засурский: "Сейчас у нас заморозки — я надеюсь, что завтра они закончатся". Сами же кураторы выставки так и не доиграли в игру "холодно-горячо", застыв в описании легендарной эпохи в позиции "еще теплее".