О том, что ждет российскую сборную в Турине, корреспонденту Ъ АЛЕКСЕЮ Ъ-ДОСПЕХОВУ рассказал глава Федерального агентства по физической культуре и спорту (Росспорт), двукратный олимпийский чемпион ВЯЧЕСЛАВ ФЕТИСОВ.
— Вы обнародовали заявки, которые вам в Росспорт отправили федерации по олимпийским видам спорта. Если все планы будут реализованы, то сборная России в Турине должна получить в общей сложности примерно 25 медалей, из них — семь-восемь золотых. Для того чтобы бороться за первое место с Германией или Норвегией, этого явно не хватит. Хватит, скорее всего, максимум для четвертого места. Вы считаете, что это то самое место, на которое сейчас реально может рассчитывать Россия?
— Знаете, не вижу смысла сегодня говорить о том, какое место реально наше. Понимаю: у нас, россиян, амбиции всегда серьезные. Мы всегда были впереди планеты всей и хотим оставаться впереди. Но сейчас ситуация совсем иная. Сейчас нам надо пройти через определенные процессы, на которые уйдет время, дабы никогда не повторилась прошлая Олимпиада, в Солт-Лейк-Сити. Олимпиада провальная во всех отношениях — и в плане медалей, и в плане имиджа. Надеюсь, что в Турине подобного не повторится. Важнее именно это.
— Что вы под этими процессами подразумеваете?
— За счет чего мы добивались успеха на предыдущих Олимпиадах? За счет всего нескольких видов. Девушки в лыжах приносили по четыре-пять золотых медалей. В биатлоне завоевывались высшие награды, в фигурном катании, в конькобежном спорте, когда-то — в хоккее. По сути — все. Я не говорю о том, что этим — традиционным, массовым — видам спорта не надо уделять внимание. Но надо уделять внимание и другим видам, значащимся в олимпийской программе, которые вполне можно развивать в России. Я, например, считаю проявлением недальновидности нашего спортивного руководства тот факт, что мы в свое время упустили шорт-трек. Мы его просто не имели права упустить! Шорт-трек — это ведь реальнейшие медали. Теперь исправляем ситуацию. Вложили в шорт-трек большие средства. Уже закупили необходимый инвентарь, оборудование. Просим сегодня регионы — Якутию, в частности,— чтобы там разработали программу развития шорт-трека. Почему Якутия? Потому что местные жители, кажется, генетически предрасположены к шорт-треку. Там культивируется много видов спорта, где требуются сильные ноги. Думаю, что со временем в шорт-треке у нас появятся результаты.
Еще одно упущение — горнолыжные дисциплины, то есть собственно горные лыжи, фристайл, сноуборд. Те, кто за них отвечает, все время говорили: не хватает одного, второго, третьего... Но это все пустые разговоры. Интерес к дисциплинам есть. Не надо ждать, пока начнет кататься миллион человек, не нужно этого. Не нужно возить на сборы по сто бесперспективных спортсменов, как бывало прежде. Необходимо уже сейчас найти лучших специалистов, отобрать талантливую молодежь и дать ей возможность тренироваться в лучших условиях. И такой подход сработает.
Сработает он и в других видах, которые можно назвать техническими, если хотите. Тех, в которых результат предопределяет не массовость, а селекция, создание условий для подготовки, уровень специалистов, всем этим занимающихся.
— Бобслей, в котором четыре года назад мы были на третьих ролях, а в Турине претендуем на две медали,— это пример правильного использования средств и резервов?
— Думаю, да. Это как раз не массовый вид спорта. За счет селекции, тесного взаимодействия на протяжении всего цикла подготовки федерации и Федерального агентства, которое обеспечило ее средствами, был достигнут успех. То же самое мы предлагаем всем другим федерациям — взаимодействовать. И взаимодействие обязательно принесет результат — конечно, при условии, что во главе процесса будут стоять профессионалы-управленцы и тренеры высочайшего уровня. Добавлю: профессионалы, работающие не на себя или свою организацию, а на спортсмена. Спортсмен должен быть приоритетом.
— Хоккей для вас — наверняка особая тема. Как вы оцениваете перспективы этой нашей сборной? Не может ли негативно сказаться на них недавний скандал вокруг президента Федерации хоккея России Александра Стеблина?
— Сложный вопрос... Никто, боюсь, не знает, как все эти события скажутся на сборной. Как поведет себя, скажем, президент Международной федерации хоккея Рене Фазель. Только в Турине все выяснится. А что касается подготовки сборной... По составу ничего говорить не будут: его определение — прерогатива тренерского штаба, менеджеров. Это их коллективное решение. Но очевидно, что никакого четкого плана работы для сборной не было. В последний момент происходит назначение Павла Буре на должность генерального менеджера, ему вдруг передаются большие полномочия, ответственность. Федерация умывает, получается, руки. А какая может быть у Павла ответственность: он же нанятый — и в последний, подчеркиваю, момент нанятый — менеджер?
Вспомните, о чем я говорил после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити (на ней Вячеслав Фетисов был главным тренером сборной.—Ъ). О том, к примеру, что до Игр необходимо обязательно собрать ребят — в Северной Америке, в Европе, где угодно. Я говорю даже не о тренировочных сборах — о том, чтобы просто собраться вместе, посмотреть друг другу в глаза, определить какие-то задачи, наладить контакт. Канадцы, американцы, чехи, шведы, финны — все собирались. Мы — нет. Идем дальше. Разве могла пойти на пользу сборной чехарда с тренерским составом? Или неопределенность до последнего момента с тем, кто откуда летит в Турин, где будут жить жены? Да, вроде бы незначительные нюансы, но они ведь отвлекают ребят от главного дела. Тем более все видят, как обстоят дела с организацией в других командах.
— И все-таки, на какой результат может, на ваш взгляд, претендовать сборная России?
— В данной ситуации результат сложно предсказать. Шесть-семь команд примерно одинаковы по потенциалу. Будем надеяться, что фортуна повернется к нам лицом.
— Федеральное агентство вмешивалось в формирование олимпийского состава какой-либо сборной и федерации?
— Нет. Мы не вмешиваемся, но внимательно следим за тем, что происходит, поскольку большинство спортсменов готовятся на бюджетные средства. Вопросы, не скрою, возникали. Вот в шорт-треке в Турин не взяли тренеров спортсменов. Как можно отправлять команду без тренеров? Для чего она в таком случае едет на Олимпиаду? Думаю, мы имеем право требовать объяснений.
— Вопрос как не только к руководителю Росспорта, но и главе одного из ключевых комитетов Всемирного антидопингового агентства (WADA) — комитета спортсменов. Все ли сделано, чтобы избежать в Турине допинговых скандалов?
— Все условия для того, чтобы их избежать, мы создали. Закупили для московской лаборатории необходимое оборудование. У нас работают люди, которые имеют международные сертификаты. Одного без другого — хорошего оборудования без хороших профессионалов и наоборот — быть не может. Так вот, у нас есть сейчас обе составляющие. В высоком уровне антидопингового центра я уверен. WADA постоянно присылает анонимные пробы, проверяя степень готовности. По итогам года мы получили от нее хорошую оценку. И не потому, поверьте, что я стал руководителем созданного в прошлом году нового комитета WADA.
Но это не значит, что я даю стопроцентную гарантию, что в Турине не будет инцидентов, имеющих отношение к допингу. Никто не может залезть в голову спортсмену, тренеру, предугадать, способны они на авантюру или нет. Каждый участник Олимпиады должен отдавать себе отчет в том, что на нем лежит огромная ответственность — даже не за себя лично, а за целую страну. Мы со своей стороны предупредили всех, что с допингом ведется серьезнейшая борьба, что проскочить никому не удастся. Выпустили список не только запрещенных, но и разрешенных препаратов, специальные разъяснительные брошюры. Подготовили все необходимые "чистые" препараты.
— По линии комитета спортсменов работы в Турине много будет?
— Ее уже было много на всех крупнейших чемпионатах мира прошлого года — по плаванию, легкой атлетике. На них были развернуты наши экспозиции, велась разъяснительная работа. Сайт на русском языке создали. В апреле все члены моего комитета приедут в Москву, где мы проведем очередное заседание.