Наука о бороде

Борода как предмет научных исследований находится в фокусе таких наук, как история, социология, филология, культурология, медицина, эволюционная биология. Постороннему человеку трудно представить себе, сколько научных статей, монографий, диссертаций уже написано и пишется о бороде. Наука о бороде многогранна и динамично развивается, на сегодня в ней пока отсутствует только одно важное направление — макроэкономика бороды.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Петровское брадобритие

Указ Петра I «О неторговании русским платьем и сапогами и о неношении такового платья и бород» 1714 года был не первой и не последней попыткой царя заставить своих подданных приобрести европейскую внешность. Если не считать публичного отрезания молодым царем бород у своих бояр сразу после его возвращения из Великого посольства в Западную Европу в 1698 году, то историки насчитывают семь подобных указов: 1705, 1713, 1714 годов и еще четыре указов в период с 1722 по 1724 год.

Но самым жестоким из них был указ 1714 года: «Тех, кто учнет русским, каким платьем и сапогами торговать или как русское платье и бороды носить, за такое их преступление в нынешнем 714 году учинено им будет жестокое наказанье, биты кнутом и сосланы будут на каторгу, а имение их движимое и недвижимое взяты будут на Великого Государя без всякой пощады». После него карательные меры постепенно ослаблялись, а штрафы и налоги на бороду снижались.

Понятно, что буквально исполнять эту волю царя, а с 1721 года императора Петра I подавляющее большинство населения империи даже не собиралось. Заставить всех переобуться из лаптей и валенок в сабо и туфли и бриться по утрам было нереальной задачей. Но своей цели указы Петра достигли. Придворная публика, армия, чиновничество в столицах и губернских городах стали бритыми и оставались таковыми еще очень долго несмотря даже на то, что Екатерина II в 1772 году отменила все петровские указы насчет бороды.

В своих воспоминаниях о Пушкине граф Соллогуб, хороший знакомый поэта, рассказывает смешную историю, случившуюся с близком другом Пушкина Соболевским. Числясь чиновником МИДа, Соболевский вернулся из частной поездки за границу с усами и бородкой. Как-то во время прогулки по Невскому проспекту с Пушкиным и Соллогубом он вдруг юркнул в дверь ближайшего магазина, и тут же по Невскому промчалась карета Николая I. Встреча с ним для бородатого молодого человека могла в лучшем случае закончиться замечанием императора, а могло быть и хуже. Пушкин смеялся как ребенок, писал Соллогуб, приговаривая: «Что, брат, бородка-то французская, а душенька-то все та же русская?»

Сам граф Соллогуб тоже был чиновником МИДа, а потом МВД и, выйдя в отставку в чине коллежского советника (статского «полковника») и будучи уже известным литератором, в более либеральные времена императора Александра II по-прежнему пробривал свой подбородок, ограничиваясь бакенбардами. Хотя сам император после венчания на царство в 1855 году отрастил аккуратную бородку. До этого он был без бороды, только с усами.

Борода в себе и для себя

Запрет на бороду отнюдь не наше отечественное изобретение, аналогичные петровскому строгие законодательные запреты были в XVI веке в Англии и Франции. Но там они не имели таких выраженных последствий, как у нас. Почему? Вот как раз это и является предметом исследований современной отечественной исторической социологии. И на данном этапе основные выводы этой науки о бороде таковы.

Петровский посыл понятен: следовало в буквальном смысле стереть с лица российского населения и в первую очередь ее элиты самый заметный признак отсталости от Европы. А ползучее возвращение бороды с середины XIX века связано с тем, что как раз тогда этот признак отсталости означал прежде всего национальное единство, то есть единство крестьян и образованного класса. Тогда как в Западной Европе борода подчеркивала гендерное неравенство и исключительное положение мужчин в обществе и политике. Только не надо смеяться, это не так смешно, как кажется, если посмотреть, какие дискуссии разворачивались вокруг бороды и какие авторитеты в них участвовали. Эти дискуссии продолжаются и поныне, только уже в историческом аспекте.

Достаточно коротко и емко эволюционный путь бороды от «бороды в себе» до «бороды для себя» рассмотрена, например, в сравнительно недавнем обзоре «Между нацией и гендером: история бороды в Западной Европе и России» Андрея Александровича Ильина из Института гуманитарных историко-теоретических исследований НИУ ВШЭ. Эта работа свободно доступна в интернете, написана прекрасным литературным языком и, наверное, будет одинаково интересна и тем, кто каждый день бреется, и тем, кто холит и лелеет свою бороду.

Если же совсем коротко, то, согласно «теории внутренней колонизации» профессора Александра Эдкинда из европейского университетского института во Флоренции, Петр Великий не был столь наивен, чтобы всерьез рассчитывать побрить всю Россию. Различия в костюме и в целом во внешнем виде были введены им для конструирования четко отграниченных друг от друга сословий, без чего нельзя было выстроить эффективную вертикаль власти для управления подданными.

Интересно, что в первой половине XIX века бороды на Западе, так же как в России, воспринимались как признак политической неблагонадежности, считаясь «наружными знаками либерала». Но потом пути западной бороды и российской расходятся. Там она перестает быть признаком левых политических взглядов и приобретает, напротив, консервативное значение. Как считает доктор Сара Макбрайд из Университета Беркли в Калифорнии, на фоне роста феминизма она подчеркивала привилегированное положение мужчин в обществе, маркируя их традиционные гендерные роли.

У нас же в те же годы опасным подражанием «парижским модам» объяснялся законодательный запрет на бороды при Николае I, когда вышло сразу два высочайших указа, запрещавших гражданским и придворным чинам носить бороду и усы. Эти нормы были включены в «Уставы о службе гражданской». Запрет был подтвержден в 1855 году по восшествии на престол Александра II и соблюдался довольно строго еще в 1870-х годах, а ограничения для армейских чинов существовали вплоть до 1880-х.

Важные социальные сдвиги происходят в середине XIX века, когда в России начинают размываться сословные границы и зарождается идея нации. Одной из главных черт любой нации является культурное, правовое и политическое единство. Но в социуме Российской империи, раздробленном на отдельные политически бесправные сословия, создание нации было труднодостижимой целью. Русский национализм постоянно сталкивался с проблемой сословных перегородок и гетерогенности имперского устройства в целом.

В этих условиях борода, отпущенная дворянином или разночинцем, становилась способом подчеркнуть свое единство с народом, прежде всего крестьянством, попыткой преодолеть культурную пропасть. В моду среди образованного слоя общества в нашем отечестве борода входит как «образ и подобие русского народа в значении его духовной и нравственной исторической личности». Так определял бороду один из лидеров славянофилов Иван Аксаков.

Конфликт властей со славянофилами, видимо, был одной из причин появления циркуляра Министерства внутренних дел, изданного в 1849 году и запрещавшего всем дворянам независимо от того, служат они или нет, носить бороды. Известный оппонент славянофилов Герцен тоже не остался в стороне от глубинного смысла бороды в России: «У нас в одном ряду кресел встречаются полюсы человечества — от небритой бороды патриархальной, бороды an sich (выросла сама по себе.— Прим. ред.), до отращенной бороды, сознательной бороды fur sich». Простой народ, по мысли Герцена, носил бороды, не осознавая культурного и политического значения этого жеста, которое прекрасно понимали люди, получившие Bildung (образование), а в итоге когда-нибудь эти разные части нации должны были соединиться, и тогда «борода в себе» станет осознанно носимой «бородой для себя».

Но пока это «прекрасное далеко» бороды не наступило, в 1874 году было позволено «носить бороды служащим во всех войсках, кроме гвардии и гренадер, а также лиц, состоящих в Свите Его Величества, и чинов Главных Управлений Военного Министерства». Вступивший на престол 1883 году с окладистой бородой Александр III повелел личной свите отпустить бороды, послабления вскоре коснулись и гражданской службы, а в 1901 году бороду разрешили носить даже юнкерам.

Многоликая борода

Советский период бороды изучен социологами гораздо слабее, и понятно почему. До периода «гласности и перестройки» эта тема была табу. С одной стороны, от мужского населения, по крайней мере городского, требовалась постоянная свежевыбритость, с другой — основоположники марксизма-ленинизма (Маркс, Энгельс, Ленин) были бородатыми, правда, с бородами, убывающим именно в этом порядке по густоте и длине. В постсоветское время до серьезных историко-социальных обобщений и теорий у социологов пока руки так и не дошли, им бы с гендерной темой бородатых и безбородых трансвеститов сейчас разобраться.

Зато в самых разных областях филологии и культурологии «концепт “борода”» отработан, можно сказать, по полной. И не только в словесной ипостаси бороды, но и в изобразительной. В иконографии четко классифицированы все канонические типы бород. Те, например, бороды, которые сейчас наиболее популярны у молодежи, повторяющие овал лица, в иконографии носят название «Косьминой бороды». Такие бородки носили святые Косьма и Дамиан, древнеримские врачи III века н. э. Что же касается современных врачей, то борода находится в ведении трихологии — науки о волосистой части кожи головы. Правда, отдельной специальности врача-трихолога в классификаторе Минздрава РФ нет, по трихологии специализируются дерматокосметологи, защищая по этой теме диссертации и публикуя научные труды.

Фактически пока отсутствуют только научные исследования по макроэкономике бороды, хотя априори понятно, что мода 1990-х на аккуратную небритость, а потом на столь же аккуратные бородки не могла появиться без участия в этом производителей триммеров. По данным сайта The Observatory of Economic Complexity (OEC), созданного для аналитиков рынков в медиалаборатории Массачусетского технологического института, в 2021 году (более поздних данных нет) триммер для волос занимал 521-е место среди самых продаваемых предметов в мире (рынок в $5,56 млрд). То есть был явно не предметом первой необходимости, но и не последней и вполне стоил того, чтобы его производители по мере своих сил и возможностей позаботились об имидже бороды среди потребителей всех сословий вне зависимости от их общенациональных идей.

Ну а настоящим перлом в науке о бороде можно, наверное, считать публикацию сотрудников биологического факультета Университета Юты в журнале Integrative Organismal Biology 15 апреля 2020 года с заголовком «Защитный потенциал волос млекопитающих: проверка гипотезы влияния кулачных боев на эволюцию волос на лице человека». Она свободно доступна в интернете и стоит того, чтобы прочитать ее целиком. Ну а если коротко, то посыл этого исследования был следующим.

«Поскольку волосы на лице являются одной из наиболее гендерно выраженных диморфных черт человека (Homo sapiens) и часто воспринимаются как показатель мужественности и социального доминирования, было высказано предположение, что они играют определенную роль в мужском соперничестве... Борода может быть аналогом львиной гривы, служа для защиты таких жизненно важных областей, как горло и челюсть, от смертельных атак. Это согласуется с наблюдением, что нижняя челюсть является одной из наиболее часто ломаемых лицевых костей при межличностном насилии. Мы проверили эту гипотезу, измерив силу удара и энергию, поглощаемые волокнистым эпоксидным композитом, аналогом кости, покрытым овечьей кожей с шерстью».

Эксперименты ученых из штата Юта показали, что покрытие нестриженным овечьим мехом поглощало 37% энергии, удара, способного сломать челюсть. Из чего был сделан вывод, что половой диморфизм в виде густой бороды — результат естественного отбора в ходе мужских драк. Хотя, конечно, могут быть и другие объяснения. Например, такое: у женщин в ходе естественного отбора борода не появилась, потому что доисторические мужчины не очень часто ломали им челюсть кулаками. К тому же как тогда объяснить то, что у человекообразных приматов самки тоже бородатые, хотя, как свидетельствуют многочисленные наблюдения этологов, челюсти они друг другу не ломают, и самцы их кулаками по лицу не охаживают. А о гормональных нарушениях, вызывающих рост бороды у женщин, даже неловко напоминать.

Словом, наука о бороде многогранная и динамично развивающаяся. Возникает только один вопрос: почему нет такой же науки об усах? Но ответить на него просто, достаточно вспомнить лишь одну из сотен паремий о бороде из Национального корпуса русского языка: «Велики усы, а все бороды не выкроишь».

Ася Петухова