В парижском театре Chatelet отыграли последнюю часть тетралогии "Кольцо Нибелунга" Рихарда Вагнера в постановке знаменитого американского режиссера Роберта Уилсона. Таким образом закончилась премьера одной из самых грандиозных и дорогостоящих оперных постановок сезона. Из Парижа — ФЕДОР Ъ-ПАВЛОВ-АНДРЕЕВИЧ.
Шесть часов "Гибели богов" — любимое блюдо оперных гурманов. Приходишь в театр и живешь там. В случае с театром Уилсона жить приходится в неотапливаемом доме, где порой вспыхивает огонь, но лишь затем, чтобы сказать: мир — тлен, гори все синим пламенем. Именно в синий цвет и огненные всполохи погрузил Боб Уилсон нынешнее "Кольцо", одну из самых красивых своих опер, сделанную по следам постановки в Цюрихском оперном театре почти шестилетней давности.
Это нормальный Уилсон: поставить вещь, а затем множить ее клоны по всему миру — что, безусловно, хорошо для вещи и, в общем, неплохо для зрителя (оперы Уилсона слишком дороги и тяжелы на подъем для гастролей, так что в каждой стране, где хватает денег и амбиций на господина Уилсона, предпочитают иметь свой оригинал в репертуаре, нежели тратиться на привоз). Правда, клоны не всегда выходят клонами. Начиная восстанавливать сделанное много лет назад, Уилсон всякий раз все перекраивает. (Типичный пример — прошлогодняя московская "Мадам Баттерфляй" в Большом, сделанная по образу, но не подобию спектакля парижской Opera Garnier.)
Те, кто видел "Кольцо" в Цюрихе, утверждают, что от 2000 года в 2006-м осталась музыка и кое-где свет с декорациями. Никуда, конечно, не делась и хореография — каждый спектакль все прочнее цементирует однажды изобретенный режиссером сплав японского минимализма, античных и древнеегипетских мотивов. В остальном же это совершенно новый спектакль, каждую из четырех частей которого парижская публика приняла по-своему, особенно отличившись в финале последнего спектакля: длинное и тяжкое "б-у-у", устроенное зрителями на поклонах, жутко расстроило всю команду. Особенно директора театра, оперного титана Жан-Пьера Броссмана, у которого первый опыт работы с Уилсоном случился лет 25 назад (нынешний сезон в Chatelet — последний у Броссмана, который переезжает на ПМЖ в Марокко).
Больше всего гудели в адрес молодого тенора Николая Жукова, австрийца русских корней, которому дирижер постановки Кристоф Эшенбах однажды велел бросать лирический репертуар (прежде Жуков был известен как успешный Тамино) и двигаться в сторону Вагнера. И вот чем дело кончилось. На Жукова гудели зря. Его Зигфрид был живым и страстным. И несказанно отличался от немолодого, грузного и запутавшегося в костюме Зигфрида, спетого за день до этого в третьей части цикла американцем Джоном Фредриком Вестом. Вест вообще не понял режиссера — еле поспевал за светом и совсем простился с хореографией, в то время как Жуков умудрялся не только отлично петь и верно двигаться, но еще и показывать живую актерскую игру, о чем в случае с режиссурой Уилсона не приходится даже мечтать: для этого режиссера певцы — валики-молоточки внутри рояля, на котором играет самый жесткий и техничный пианист современности.
В общем, зрители "Гибели богов" пощадили немногих. А точнее, двоих: своего старинного любимца Курта Ридля (Хаген) и безупречного, как всегда, Сергея Лейферкуса (Альберих). Остальным вышедшим на поклон, включая господина Уилсона и Фриду Пармеджани (автор костюмов), пришлось прорываться сквозь неодобрительные выкрики. "Браво", правда, тоже кричали — все-таки своя публика у Уилсона в Париже воспитана десятилетиями. Но хуже всех пришлось дирижеру Эшенбаху. Он получил не меньше своего молодого протеже Жукова. Было за что: темп, который Эшенбах выбрал для Вагнера, периодически вгонял в уныние даже солистов.
Неважно, что парижане не полюбили "Гибель богов" — самый сильный и самый сложный спектакль этого "Кольца". Неважно, что куда более слабо исполненным "Валькирии" (в октябре) и "Зигфриду" (в январе) они устроили овацию. И что Пласидо Доминго, который споет Зигмунда в "Валькирии" в ближайшем апреле (это будет единственный раз, когда все четыре оперы в Chatelet сыграют подряд), примут, скорее всего, куда лучше молодого Жукова, а споет он, скорее всего, скучнее, да и режиссуре явно будет сопротивляться (поэтому господин Уилсон так не любит работать с генералами оперного войска). Важно, что думает сам автор. В беседе с корреспондентом Ъ знаменитый режиссер сказал: "В смысле света и эффектов это 'Кольцо' — одно из самых сложных среди всего, что я сделал".