В развернутом видео

Во франкфуртском Schirn Kunsthalle показывают выставку классика современного британского искусства Джона Акомфры «Пространство эмпатии». В этом году автор будет представлять Великобританию на венецианской биеннале. Рассказывает Алексей Мокроусов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Редкая выставка, формально состоящая всего из трех экспонатов, способна не просто произвести эффект метеорита в устоявшемся музейном ландшафте, но и заставить зрителя прийти повторно. К этому побуждают сами устроители «Пространства эмпатии» Джона Акомфры во Франкфурте-на-Майне: они предлагают дважды использовать входной билет. Милосердие Ширн Кунстхалле оправданно — в роли экспонатов выступают три видеоинсталляции протяженностью три часа, смотреть их сразу не очень удобно, да и в соседних залах показывают большую ретроспективу Лионеля Фейнингера (о ней см. “Ъ” от 10 января), погрузиться в две большие выставки за один визит невозможно.

66-летний Джон Акомфра — с недавних пор его можно называть «сэр Джон», за заслуги перед британским искусством его возвели в рыцарское достоинство,— человек-оркестр. Как принято в современном арт-мире, он не только художник, но и сценарист, кинорежиссер, теоретик и куратор. А еще политический мыслитель, по сути публицист в шкуре художника. Уроженец столицы Ганы Аккры, откуда в 1960-е его семья вынуждена была уехать в Англию по политическими причинам, Акомфра учился в Университете Плимута. Энциклопедии характеризуют его как «антиимпериалиста и антиколониалиста». Сейчас перед кинозалами расположились стойки с книгами о «красной Африке», с изданиями Беньямина и Ноама Хомски.

Их можно полистать или хотя бы сфотографировать обложки, но, даже если пройти библиотечные холлы без задержки, тебя не минуют темы глобальной миграции и наследия колониализма, разрушения привычной среды обитания и экологической катастрофы; фильмы Акомфры рассказывают об этом эмоционально, но без натужного пафоса, въедливо, но без занудства. Впечатляющий по съемкам и ужасающий отдельными кадрами убийства китов и медведей, фильм «Головокружительное море» (Vertigo Sea, в 2015-м показан на биеннале в Венеции) посвящен взаимоотношениям человека и природы; разворачивающаяся на пяти экранах лента «Становясь ветром» (Becoming Wind, 2023; премьера на последней биеннале в Шардже) выглядит развернутой поэтической метафорой, объединяющей одновременно ветер гаитянской революции рабов конца XVIII века, нарратив вдохновлявшей ее Французской революции и потерянный человечеством Эдемский сад.

«Незавершенный разговор» (The Unfinished Conversation, 2012) рассказывает о влиятельном публичном интеллектуале Стюарте Холле (1934–2014), социологе и теоретике культуры, исследователе наследия Антонио Грамши и Луи Альтюссера, последовательном критике имперского и колониального. Уроженец Ямайки, Холл выиграл в свое время стипендию для обучения в Оксфорде, там, в оплоте европейской культуры, он столкнулся с проявлениями расизма и ксенофобии. Травматический опыт также осмысляется в фильме Акомфры, построенном не только как биография с многочисленными записями самого ученого, но и как портрет времени, включая движение хиппи, антивоенные демонстрации 1960-х и политические катаклизмы 1980-х. Человек внутри истории — сюжет не для случайного посетителя, но именно в зале, где демонстрируется «Незавершенный разговор», публики обычно больше всего.

В России Холла переводили эпизодически, полноценное место в нашем интеллектуальном пейзаже он так и не занял. Но Акомфра, хотя и будет в этом году уже в третий раз участвовать в венецианской биеннале — на этот раз ему отдан павильон Великобритании,— тоже популярен не всюду. При всей политической заостренности Акомфра, создающий впечатляющие художественные образы, считается классиком в англоязычном арт-мире, но плохо известен во Франции или Германии. Его выставки проходили от нью-йоркского Музея современного искусства до лондонской Tate Britain, где «Незавершенный разговор» показывали в течение полугода, от Торонто до Лиссабона, но в странах Центральной Европы, традиционно считающихся оплотом политического в искусстве, его показывали мало. Хотя уже эстетику группы Black Audio Film Collective, среди основателей которой в 1982 году был и Акомфра, отличал интерес к работе с архивными фотографиями, фрагментами старых теленовостей и видеосъемок — всем, что составляет основу его последующего творчества. Экспериментальная эстетика сочеталась здесь с критическим взглядом на положение чернокожих в Британии; идеи того же Холла и одного из авторов постколониальной теории Хоми Баба были для участников проекта ключевыми.

Возможно, в России судьба Акомфры сложилась бы иначе. Четыре года назад на выставке в «Гараже» «Грядущий мир: экология как новая политика. 2030–2100» показали его видеоинсталляцию на шести экранах «Пурпур» (2018); в сети есть запись его публичной лекции в Москве. Как резидент «гаражной» программы «Полевые исследования» Акомфра работал в киноархивах, отобрал полторы тысячи сюжетов кинохроники и фрагментов документальных лент, так или иначе связанных с национальным вопросом в СССР, с большевистской утопией о консолидации нации. Для автора это было частью его семейной биографии: не только Ангола и Мозамбик, но и Гана участвовала в антиколониальной борьбе, и Советский Союз ее в этом поддерживал. Все это грозило вылиться в очередной масштабный видеопроект, премьера которого наверняка состоялась бы в Москве, но история распорядилась иначе, в очередной раз показав художнику, кто здесь предполагает, а кто располагает.