Книги с Лизой Новиковой

Дорота Масловская. Польско-русская война под бело-красным флагом / Перевод с польского Ирины Лаппо. М.: Иностранка, 2005

Дебютный роман Дороты Масловской "Польско-русская война под бело-красным флагом" уже переведен на несколько европейских языков. Молодая писательница оказалась идеальным символом новой польской словесности — так ее повсюду и представляют. Этот роман оправдывает все ожидания: в главных ролях — неформальная молодежь (от амфетаминщиков до сатанистов), стиль повествования — нервный и агрессивный, всем, кому за 30,— беспощадные насмешки. В общем, бунтарство малолеток — традиционное и понятное хоть в Варшаве, хоть в Париже, хоть в Москве.


"Польско-русскую войну" 21-летняя Дорота Масловская представляла на последней Московской книжной ярмарке. А у России с Польшей как раз в это время произошло "обострение отношений". В интервью писательница признавалась, что мама ее отговаривала от поездки, мол, побьют тебя русские. Тем более что роман в том числе и про национализм. И вот самый невинный пример: прилагательное "русский" здесь примерно такое же ругательно-пренебрежительное, как когда-то у нас "турецкий". Однако поводов для обиды у российского читателя, конечно, не будет. Молодежный нигилизм, причем очень литературного происхождения, здесь по-настоящему тотален: герой, хоть вроде бы и не семи пядей во лбу, успевает высказаться обо всем на свете. И польским матом здесь покрывают не только русских.


Ф. Скотт Фицджеральд. Хрустальная чаша. Рассказы / Перевод с английского. М.: БСГ-Пресс, 2005

Принято считать, что Фрэнсис Скотт Фицджеральд не любил свои рассказы. Он писал романы, а на рассказах зарабатывал. Публиковал их в иллюстрированных журналах: начал в 23 года и продолжал до самой смерти. Молодому начинающему писателю, а затем и знаменитому литератору, приходилось потакать редакторским вкусам (более "независимые" тексты он отдавал в менее тиражные журналы — в сборнике "Хрустальная чаша" представлены обе разновидности рассказов). Со временем менялась лишь сумма гонораров. К началу 1930-х она достигала немалых размеров. "Вот тебе последняя искра старой дешевой гордости: 'Пост' теперь платит старой шлюхе 4000 долларов за визит",— хвастался писатель в письме к коллеге Хэмингуэю. В современных долларах такой гонорар равняется примерно $40 тысячам.


Понятно, чего ждали от Фицджеральда журналы: "В ту ночь в этом мало кому известном бродвейском ресторане собралась группа блестящих и таинственных людей, состоявшая из дипломатов, светских прожигателей жизни и представителей преступного мира" ("Бэзил, новичок"). В принципе и "Великий Гэтсби" — тоже о таких "блестящих и таинственных", но для самого Фицджеральда разница была очевидна. Он досадовал, когда хороший материал приходилось расходовать на рассказы, отнимая его у романов. Вместе с Фицджеральдом досадовали наши отечественные литературоведы: мол, растрачивал талант, потакал вкусам буржуазной публики. Но ведь как потакал! Да и "растраченный" материал все равно оставался ценным. Будь то история про "классную крошку" Майру, которая жестоко ошиблась в выборе жениха ("Как Майра знакомилась с родней жениха"), или поучительный скетч о том, как следует вести бизнес ипохондрикам ("Я — это я, а ты — это ты"), или неожиданно трагическое повествование о том, как приходится расплачиваться за ошибки молодости ("Хрустальная чаша").

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...