премьера кино
"Дневной дозор" — первый фильм года, призванный скрасить населению изнурительные выходные,— вторгся на территорию РФ почти одновременно с Новым годом (о его премьере в кинотеатре "Октябрь", состоявшейся утром 1 января, см. на стр. 14). Маркетинговая идея оправдала себя: в столичных кинотеатрах блокбастер Тимура Бекмамбетова демонстрируется с аншлагами — за первые пять дней проката он собрал, по сведениям "Первого канала", $11 млн. Два раза внесла свой вклад в кассовые сборы ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
С первого просмотра, как и в случае с "Ночным дозором", остается ощущение не лишенное приятности, но уж больно невразумительное. Посмотрев второй раз, понимаешь, что дело не в твоей рассеянности, а в сознательно подстроенном авторами избытке информации. Как и в "Ночном дозоре", в "Дневном" сочетаются самодостаточность спецэффектов, сумбурность содержания и вольное обращение с трилогией Сергея Лукьяненко. Изменениям подвергся не только сюжет, но и сама интонация лукьяненковских книжек — развлекательных, динамичных, но все же проникнутых философским пафосом и содержащих пространные внутренние монологи героев о природе Света и Тьмы, то есть альтруизма и эгоизма в использовании магических способностей.
В кино вся эта словесность без надобности — вместо нее диалектику темного и светлого иллюстрируют юмористические бытовые примеры, позволяющие совместить и наглядность, и практическую пользу (то есть product placement). "Светлый, а темное пьешь",— укоряет насосавшегося пива Антона Городецкого (Константин Хабенский) начальник Ночного дозора Борис Иванович Гесер (Владимир Меньшов). Более последовательным оказывается начальник Дневного дозора Завулон (Виктор Вержбицкий), в соответствии со своей этической ориентацией попивающий сок "Злой". Если воспринимать "ДД" прежде всего с этой, вещественной точки зрения, рассматривая окружающие предметы и товарные марки как отсылки к иной реальности, фильм выглядит вполне логичным и внятным. Да и сюжет, при всей его фрагментарности и обрывочности, распутать не намного труднее, чем перипетии какого-нибудь американского боевика.
По сравнению с "Ночным дозором" в "Дневном" предпринята попытка расширить целевую аудиторию за счет женской части, добавив к атрибутам боевика мелодраматические элементы и немного углубившись в межличностные отношения. Проблема "отцов и детей" представлена двумя сюжетными ответвлениями, как и любовная линия. Антон Городецкий мечется между сыном Егором, вставшим на сторону Тьмы, и подругой Светланой (Светлана Порошина), делающей стремительную карьеру великой светлой волшебницы. Ведьма Алиса (Жанна Фриске) разрывается между своим начальником Завулоном и вампиром Костей (Алексей Чадов). Костин папа (Валерий Золотухин) терзается желанием, чтобы сын стал человеком, между тем как сам же сделал его вампиром. Кроме того, надо следить за интригами Завулона, пытающегося обвинить Городецкого в незаконном убийстве темных, чему "ДД" обязан одним из самых эффектных моментов — обменом телами между Городецким и волшебницей Ольгой (Галина Тюнина, в "Ночном дозоре" превращавшаяся в сову). Причем в пику тем, кто считает "ДД" всего лишь бессмысленным жирным сгустком компьютерной графики, этот аттракцион держится на чистом мастерстве Галины Тюниной, перевоплощающейся в Хабенского лучше, чем он в нее. Это особенно заметно в эротической сцене, когда Антон в женском обличье заходит под душ к Светлане,— тут Галина Тюнина выпускает на волю своего внутреннего мужика и смотрит на голую Светлану Порошину абсолютно мужским взглядом.
Не отказывая "Дневному дозору" в нескольких таких удачных моментах, негативно настроенная часть критиков предъявляет ему все те же претензии, что и первому: заманили доверчивого зрителя агрессивной рекламой, развели на бабки, заморочили, ослепили, оглушили, поматросили и бросили ни с чем — без четкой идеи, смысла и оргвыводов. Между тем создатели картины предоставляют зрителю нечто не менее ценное, чем внятная история и прозрачный месседж, а именно возможность увидеть, как повседневная реальность по нескольку раз в минуту заколдовывается и расколдовывается обратно, демонстрируя симбиоз магического и бытового. Можно сравнить "Дозоры" с голливудскими образцами жанра фэнтези — хоть с "Гарри Поттером", хоть с "Властелином колец", но единственно для того, чтобы выявить один принципиальный недостаток, делающий их гораздо более скучными по сравнению с нашим отечественным продуктом. Дело в том, что все эти неописуемой красоты чудеса, которые творятся в Хогвартсе или Средиземье, при всем их техническом совершенстве едва ли вообразимы в действительности, имеющей конкретные географические и исторические координаты,— сверхъестественное загоняется в некую специальную резервацию. А в "Дозорах", кажется, достаточно протянуть руку, не вставая из-за стола в привокзальном шалмане, и пальцы твои почувствуют холодок иного измерения, Сумрака, образующего потайную подкладку видимого мира, в которой все главное как раз и зашито. Тем самым "Дозор" в ироничной, а местами и откровенно издевательской форме, но точно отражает русское метафизическое сознание, легко готовое приписать мистические объяснения самым незамысловатым и ежедневным событиям.