Прошедший год стал годом реконструкции трех главных оперных театров России. Большой театр, Мариинский театр и Новосибирский театр оперы и балета оказались главными ньюсмейкерами от культуры. Причем это было мало связано с художественной деятельностью оперных домов. На сцену, потеснив танцоров и певцов, выступили чиновники.
Одна реконструкция к концу года завершена. 14 декабря в присутствии президента России с большой торжественностью вновь открылся Новосибирский театр оперы и балета — третий по значимости государственный оперный театр страны. В 2003 году тогдашний премьер-министр Михаил Касьянов подписал распоряжение о выделении театру 1 млрд 280 млн руб., в следующем году началась реконструкция. Пришлось, правда, добавить к смете еще 150 млн, но министр экономики Герман Греф этой просьбе уступил довольно спокойно. Не вызвало никаких волнений и архитектурное решение: обещанное уважение к историческим интерьерам 30-х годов обернулось в итоге перестройкой главного помещения театра — зрительного зала. Сиденья сделали, как выражается официальный пресс-релиз, "более комфортабельными", расставили их по-другому и уменьшили их число практически вдвое: вместо 2100 человек в главном зале "сибирского Колизея" теперь помещается 1174. Никто этим не обеспокоился, тем более что сама мысль о том, что на театральную постановку могут явиться, точно на стадионный концерт, две с лишним тысячи зрителей, выглядит в наше время странной. Словом, реконструкция в Новосибирске обошлась без скандалов, что очень даже понятно: Новосибирск от столицы далеко, НГАТОиБ, конечно, амбициозен, но на свои взаимоотношения с федеральным бюджетом смотрел с приличествующей трезвостью.
Другое положение с Большим театром. Проект реконструкции его был готов еще в 2004 году. К марту уходящего года его утвердила Госэкспертиза, после некоторых треволнений были утверждены и подрядчики — как сообщалось официально, по результатам тендера, проводимого под эгидой Минэкономразвития. Объявленная общая сумма затрат составляла около $1 млрд.
Цифра эта промелькнула в прессе, сначала особой обеспокоенности не вызвав. На деньги, заявленные первоначальной сметой, театр намеревался освоить подземное пространство, перенеся туда буфеты-туалеты-раздевалки и устроив вторую сцену для вертикальной смены декораций. Для этого внутри здания в грунте должна быть возведена стена, доходящая сквозь грунтовые воды до скального основания. Большой собирался перестроить принадлежавший ему соседний дом (так называемый дом Хомякова), разместив в нем репетиционные залы для хора и оркестра; оснастить сцену техническим оборудованием, потянувшим на 6,5 млрд руб., и произвести реставрационные работы — внешние и внутренние.
Ажиотаж начался, когда информацией о готовящейся в Большом премьере оперы Леонида Десятникова "Дети Розенталя" на либретто Владимира Сорокина внезапно заинтересовалась Государственная дума. Последовали пикеты "Идущих вместе", пламенные депутатские спичи, громкие споры в СМИ, а также угрозы думцев проверить деятельность Большого, призвав Счетную палату. Подразумевалось следующее: "Как, они у себя ставят порнографию и калоедство, а еще миллиард долларов хотят?!" Последовала довольно неожиданная "незабываемая встреча" Владимира Путина с руководством Большого и Мариинского театров, на которой двум театрам было твердо обещано: реконструкции — быть. Но за разумные деньги.
Что счесть разумным, решало Минэкономразвития. Ведомство Германа Грефа раз за разом находило требуемую театром сумму чрезмерной и требовало ее урезания. Театр понемногу урезал, через какое-то время сообщив, что урезание уже дошло до той точки, на которой реконструкция (в том виде, каковой предусмотрен нынешним проектом) оказывается под вопросом.
Министерство Грефа никак не соглашалось. 1 июля, так и не дождавшись утверждения требуемой суммы в госбюджете, Большой закрылся на реконструкцию — точно по графику. Процесс нерезультативных переговоров тянулся до начала августа, когда ситуация обострилась, и на очередном совещании у Германа Грефа неожиданно возникла перспектива пересмотра договоров с подрядчиками и появления нового подрядчика, который пообещал уложиться не в запрошенные 25, а в 9 млрд.
После этого наступил клинч. Разрешился он лишь месяц назад. Минэкономразвития наконец определилось с ценой реконструкции, внеся в бюджет на 2006-2008 годы цифру 15 млрд руб., из которых придется вычесть 3,750 млрд, освоенных уже в этом году. Театр пожертвовал подземной парковкой, домом Хомякова, складскими и художественно-производственными помещениями, а также отложил до лучших времен отделку подземных помещений и реставрацию Белого фойе и Бетховенского зала. Зато обещал открыться в срок — в 2008 году. Возможно, театру со временем и без особой огласки подкинут новую сумму, как это произошло в Новосибирске.
Если эксцессы по поводу реконструкции Большого были сопряжены в основном либо с экономическими, либо с идеологическими обстоятельствами, то в Мариинском театре все происходило иначе. У самого театра принципиально другой стиль работы, да и реконструкция его была задумана по-другому. В случае с Большим все думали о том, как бы понезаметнее выступить. В случае с Мариинским такой задачи не стояло, напротив, новая сцена театра должна была стать максимально заметной, отсюда и международный конкурс на проектирование, и показательное смирение перед его результатами, хотя с самого начала было очевидно: восторга победивший проект Доминика Перро у чиновников не вызывает.
Первый скандал вызвала попытка Северо-Западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации (местного подразделения Роскультуры) фактически отстранить Перро от рабочего проектирования: по высказанной тогда концепции, тот должен был удовольствоваться ролью автора "общей идеи", в то время как разработчики проектной документации и подрядчики должны были быть отечественными. По этому поводу даже объявили тендер, в котором Доминик Перро принять участия не мог, ибо не имел российской лицензии. После встречи Доминика Перро с Михаилом Швыдким дирекция пошла на попятный. Французу было предложено создать филиал своего бюро в России, получив всю необходимую документацию, и принять участие все в том же тендере, сроки которого по такому случаю продлили. В марте, однако, Михаил Швыдкой объявил, что тендер отменен, а проектные работы ведет вновь образованное бюро "Доминик Перро. Россия".
Однако теперь, когда большая часть проекта завершена, а площадку Мариинского-2 расчищают от застройки, у главы Роскультуры Михаила Швыдкого, очевидно, сформировались претензии к работе французских архитекторов. Золотой купол господин Швыдкой готов счесть потенциально опасным и дорогим в эксплуатации, а митингам соседей, домам которых угрожает новое строительство, он склонен придавать все большее значение. Со стороны это выглядит так, что министерство хочет предложить архитектору отказаться от главного образа проекта — золотого купола — и, поскольку Перро явно на это не пойдет, довести дело до разрыва.
Однако господин Швыдкой эту версию отвергает. На прямой вопрос Ъ он заявил, что не готов говорить, пока не проанализирует материалы, которые предоставил Доминик Перро: "Между архитекторами и строителями всегда возникают конфликты. Я категорически против того, чтобы были затронуты интересы жителей квартала. Это не входит в условия, которые были оговорены. Важно, чтобы стоимость обслуживания здания была разумной, чтобы деньги, которые нужны на постановки театра, не шли на его эксплуатацию. Помимо цены купола существует и проблема его конструкции. Я не хочу второго 'Трансвааля'. Перро предлагает свои решения. Никто ни от чего не отказывается. Мне важны две вещи: чтобы Мариинский получил новое здание и чтобы там началось творчество. Для архитектора главное — чтобы было красиво. А для нас важно, чтобы это был прежде всего удобный, комфортный и безопасный театр".
Доминик Перро, которому дозвонились корреспонденты Ъ, даже гипотетически отказался обсуждать возможность отказа от строительства купола. Вместе с тем он вполне допускает, что программа строительства может быть изменена. Единственное, на чем он настаивал бы, так это на том, чтобы измененная программа, если она появится, с самого начала разрабатывалась в сотрудничестве с городом, театром и государством одновременно. Не исключено, что новый, 2006 год начнется с нового театрального скандала.