выставка дизайн
В Московском музее современного искусства (в Ермолаевском переулке) открылась выставка "Советский киноплакат. 1920-1930 годы". Уникальное собрание подлинных киноплакатов эпохи принадлежит ныне закрытому Музею кино, который и выступил соорганизатором проекта. Острое желание посмотреть все фильмы, на которые зазывают представленные на выставке афиши, испытала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Нынешнему кинозрителю, привыкшему к современным рекламным компаниям новых фильмов, где афиша, по сути, иллюстрация к рекламному ролику, но зато содержит максимум полезных сведений (имена создателей фильма, фотографии персонажей, ключевые сцены фильма), плакаты, представленные на выставке, наверное, покажутся крайне неинформативными. На один фильм зачастую приходится по несколько разных и практически непересекающихся афиш. Так, какую-нибудь "Фаворитку махараджи" представляет то коварно ухмыляющийся злодей в чалме и с подведенными глазами, то исступленная дама в арестантском полосатом одеянии. На некоторых плакатах даже нет имени режиссера и актеров. Кто снял ту же "Фаворитку махараджи" сегодня не могут установить даже знатоки из Музея кино. На плакатах 20-х годов (словно на объявлениях видеосалонов конца 80-х) зачастую значится только "заграничный боевик". Они соблазняют ни каким-то конкретным фильмом, а кино как таковым.
Кажется, что каждый из плакатов представляет не столько то, что можно увидеть в конкретном фильме, на который он зазывает, сколько то, чему вообще подобает быть в кино: погони и полицейские, злодеи в сомбреро, наэлектризованные женщины с густо подведенными глазами, мужественные герои, небоскребы, руины, экзотические страны, а также самолеты, пароходы, автомобили, поезда и прочие скоростные машины, к которым искусство движущихся картинок неравнодушно с первого же своего опуса — "Прибытия поезда". В сущности, многие из плакатов 20-х вполне можно переадресовать любому нынешнему блокбастеру.
Некоторые изменения наступают к концу 1920-1930 годов, когда "заграничные боевики" на советских экранах сменяются идеологически выверенной отечественной продукцией. Афишу к "Чапаеву" уж точно ни с чем не перепутаешь. Но вот плакат "Цирка" выглядит даже более голливудским, чем сам фильм Александрова: дива в перьях, крылатые люди и джентльмены в цилиндрах отнюдь не предполагают песню "Я другой такой страны не знаю...". И даже плакат 1938 года к "Волге-Волге", изображающий Любовь Орлову в красной косынке на фоне несущегося под всеми парусами брига, кажется, приглашает не на соцреалистический мюзикл, а на кино про пиратов.
Советские киноплакаты куда дольше, чем фильмы, которые они рекламируют, сохраняют эстетику авангарда с его интересом к низким (бульварным или ярмарочным) жанрам и в то же время с конструктивистской влюбленностью в технику, в том числе в кинокамеры и проекционные аппараты. Лучшие из представленных на выставке плакатов, например произведения классиков жанра братьев Стенбергов, воспевают кино как чудесное техническое изобретение, позволяющее привести картинку в движение и полновластно перекроить запечатленную машиной реальность. Их афиши передают не столько сюжеты, сколько приемы кинематографа — монтаж, наложение кадра на кадр и даже убыстренную съемку. Для них, в сущности, также неважно, какую именно картину они рекламируют. Кажется, что все их плакаты нарисованы к одному и тому же фильму — "Человеку с киноаппаратом" Дзиги Вертова, возможно, лучшему из всех когда-либо снятых фильмов о кино. Впрочем, это восхищенное изумление кинематографом вне зависимости от достоинств того или иного фильма присутствует почти во всех экспонатах выставки. Именно поэтому желание немедленно сходить в кино здесь чувствуешь куда острее, чем при взгляде на роскошные современные билборды, рекламирующие новейшие боевики.