премьера опера
История из жизни южноамериканского музея, написанная английским композитором и поставленная в Швейцарии сыном русского эмигранта,— что выглядит типичнее для XXI века? На мировой премьере оперы "Харлей" Эдварда Раштона в Цюрихе моторным маслом дышал специально для Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Культовый мотоцикл хоть и вынесен в заглавие оперы, но на сцену вывозится под занавес. Остальное время герои беседуют о правде жизни и смысле искусства. Дело все же происходит в музее, а не в автосалоне. Смотрители здесь выпивают, а картины оживают, едва из зала выходят посетители.
Сюжет таков. На "Портрете семьи в зеленом салоне" 1951 года изображена чета промышленника. Художник не успел завершить портрет, попав а автомобильную аварию, и семья решила в полном составе законсервироваться в полотне. Так и потомки увидят ее членов во всей красе, и само искусство не пострадает от игры случая. Но Лили, дочке промышленника (ее поет Ирен Фридли), на холсте не сидится. За полвека ей все обрыдло, она мечтает о воле и ждет первой возможности выбраться из рамы, завершить жизнь в искусстве. Возможность предстает в лице нового смотрителя Гектора. Сын известных художников, он тоже рисует. Гектор создает новый вариант полотна, где Лили уже нет (она выходит в мир), а каждому из оставшихся там персонажей достается что-то новое, о чем тот давно мечтал. Так, для лилиной мамы Эстер (Маргарет Чалкер) появляются новые обои — от цвета старых она очень устала. А у папы (Рольф Хаунштайн) наконец-то оказывается новенький сверкающий "Харлей".
Сюжет, отсылающий к "Портрету Дориана Грея" Уайльда и многим другим произведениям искусства об искусстве, выглядит остроумным. Но все-таки желание рассмешить публику оказывается не главным итогом вечера, тем более что сама музыка не всегда поспевает за фантазией либреттистки Даньи Джулами, нашпиговавшей сюжет смешными замечаниями о современном искусстве, столь недоступном массам. Не лишенный иронии Раштон считает, что партитура — дело серьезное, и с чисто английской невозмутимостью продолжает выписывать арии и речитативы в ситуации, когда сюжет так и стремится вырваться вперед. В его музыке слышны и ритмы Бартока, и цитаты из Рихарда Штрауса с Вагнером (дирижер Николаус Клеобури).
Раштону, зарабатывающему не только написанием музыки, но и аккомпаниаторством, всего 33 года. "Харлей" — первая крупная его постановка, да еще сразу в одном из лучших театров мира. Опера написана после победы Раштона на конкурсе Teatro minimo. Его проводили Цюрихская и Мюнхенская оперы. Победители конкурса одноактовок (Раштон представил комедию "Полотна из Смирны") получали заказы на полноценные произведения: одно — для Цюриха, другое — для Мюнхена.
Современные оперы не делают кассу: аншлагов не наблюдаешь ни во Франкфурте, ни в Париже. Исключения (вроде страстей вокруг "Детей Розенталя" Леонида Десятникова в Большом театре) носят не эстетический, а политический характер и в московском случае связаны были не с музыкой, но фигурой либреттиста Владимира Сорокина. Чтобы в Цюрихе дело не дошло до пикетов, режиссер Гриша Азагароф выглядит поначалу подчеркнуто архаичным. Он ставит вроде бы непритязательную комедию, не особенно заботясь о длиннотах иных сцен. В итоге режиссер выруливает из мешанины мелодрамы и криминальной комедии в сторону иронично-стебской ухмылки в адрес арт-рынка и излишне тонких ценителей искусства.
Сказываются, видимо, гены и опыт работы с классикой. Господин Азагароф — русского происхождения, его отец актер, ставивший спектакли и фильмы, в том числе вместе с легендарным Яковым Протазановым. Азагароф-младший же начинал карьеру в баварской опере, работал в Вене, ставил не только в Европе (от Лиссабона и Мадрида до Неаполя и Лондона), но и по всему свету (от Хьюстона и Чикаго до Токио и Буэнос-Айреса).
Мировая премьера "Харлея" добавит ему места в статьях музыкальных энциклопедий. Там давно уже забронированы страницы для Александра Перейра, многолетнего интенданта в Цюрихе. Представители его профессии обычно печалуются на финансовое состояние вверенных им театров, но упорно продолжают вкладывать деньги в проекты, которые выглядят убыточными. Помочь молодым благородно, но в случае с "Харлеем" речь все же не о благотворительности. Меломаны со стажем знают, что набор чаще всего исполняемых в мире опер ограничивается двумя сотнями наименований. По архивам можно наскрести еще пару-другую сотен произведений, но "парк" их (если воспользоваться автомобильно-мотоцикловой терминологией) невелик и должен расширяться. И такие оперы, как "Харлей", выглядят весьма перспективной моделью.