В словацком местечке Осрбли вчера начался последний предновогодний этап Кубка мира по биатлону с участием всех сильнейших россиян. Президент Союза биатлонистов России (СБР), первый вице-президент Международного союза биатлонистов (IBU) АЛЕКСАНДР ТИХОНОВ, с которым на предыдущем этапе Кубка в Хохфильцене встретилась корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА, поделился своими мыслями о перспективах команды на Олимпиаде и заявил о своем намерении в будущем году баллотироваться на посты президента СБР и президента IBU.
— Уровень подготовленности сборной вас устраивает?— Абсолютно. Лидер норвежской сборной Уле Эйнар Бьорндален пропускает словацкий этап. Мы тоже будем давать послабления своим. Никакого диктата сверху. Сам прослежу и тренерам наказал внимательно следить за самочувствием спортсменов. Все хотят стартовать и зарабатывать, однако с каждым мы обговорим целесообразность того или иного старта.
Ольга Пылева и Светлана Ишмуратова готовятся по индивидуальному плану. Но Ишмуратова уже набрала такую форму, что ее надо останавливать, чтобы сохранить до Турина. Год назад в это же время Света тоже показывала прекрасные результаты, но в решающие моменты ей не хватало одного выстрела. После Осрбли мы всех распускаем на неделю по домам. Психологическая загрузка — это пострашнее, чем перебор в работе. 27 декабря часть команды отправится в Рамзау, часть, видимо, в Хохфильцен. А Ольга Зайцева и Сергей Чепиков будут участвовать в Рождественской гонке.
— Что ждете от Олимпиады?— Медали будут. Что сегодня показывают норвежцы, конечно, здорово. Но не сомневаюсь, что подтянутся Николай Круглов, Иван Черезов, Максим Чудов. Главное — чтобы к Турину все подошли свежими. А что наши могут показать там прекрасные результаты, мы знаем по прошлому сезону, когда им не было равных на предолимпийской неделе в Сан-Сикарио.
— В какой степени ваша судьба как кандидата в президенты СБР зависит от результатов на Олимпиаде?
— Я намерен выдвинуть свою кандидатуру на очередной президентский срок. Думаю, это нужно не Тихонову для самоутверждения, а российскому биатлону. Если спортсмены плохо выступят, задайте вопрос: а что не было сделано для их успеха? Финансирование полное, экипировка лучшая. Мы свою работу сделали. Остальное зависит от спортсменов. Но в нашей стране заведено в случае чего выгонять тренеров и президентов. А надо бы зрить поглубже.
— И в случае чего разгонять сборную?— А нет у нас других спортсменов. Потому что юношеский спорт губит система поощрения тренеров: выигрывают спортсмены чемпионат России — тренеры получают высшую ставку. Поэтому они доводят молодежь до полного изнеможения. До взрослой сборной доходят один-два.
— Все члены сборной России по биатлону — удивительно интересные люди. Так было всегда?
— В 1966 году, будучи сильнейшим лыжником страны, я ушел в биатлон не только из-за страсти к оружию. С гонщиками, разбитыми на группировки, я практически не общался. А в биатлоне — юмор, смех, равноправие. Эта обстановка на душу легла, и я не задумываясь ушел в абсолютно тогда непопулярный биатлон. В январе в Рупольдинге отмечу свое сорокалетие в биатлоне. Оружие откладывает особый отпечаток на характер, дисциплинирует, заставляет думать. В возрасте 19-20 лет ребята приходят в команду сырыми. А буквально через год — совсем другие люди. Я часто им рассказываю о старом поколении — как мы одевались, как учились танцевать. И всегда говорю: ты не имеешь права позорить биатлон, поэтому, прежде чем совершить поступок, думай, не опорочит ли он твой вид. Сегодня нас знают все, поскольку биатлон собирает 600-миллионную телеаудиторию. У нас полное равноправие. Бывало, конечно, что и у нас кто-то начинал зарываться и мне приходилось даже в присутствии команды повышать голос. Всегда в таких случаях говорю: тренируйся — тебя заметят, сачкуй — тебя заменят.
— Что является критерием оценки работы тренера?— Трудолюбие и требовательность. Лучше других о нашей профессии сказал Александр Гомельский: "На первый план я ставлю человека. А потом его профессионализм". Я присутствовал на тренировках Анатолия Тарасова, который был зверем в работе. Но она заканчивалась, и он находил ласковые слова, успокаивал хоккеиста. И в биатлоне были очень способные тренеры, но лентяи, которым потеть и корпеть было не дано. Сейчас в сборной никто никого не уговаривает ни тренировать, ни тренироваться. Валерий Польховский, наш главный, поначалу говорил, что надо очень жестко соблюдать дисциплину. А я ему, мол, Валерий Николаевич, это вам не рота солдат-новичков. Это лучшие спортсмены, каких больше в стране нет, и мы должны заменить им семью. Да, кому-то надо жестко подсказать, но в основном только с улыбкой.
— Тем не менее большинство ребят имеют своих личных наставников, к советам которых они прислушиваются даже, может быть, в большей степени, чем к тренерам сборной...
— Планы личных тренеров, которые мы утверждаем, не намного отличаются от планов тренеров сборной, потому что все мы работаем по единой, еще советской системе. Но практика показывает, что как только начинается самодеятельность... Пример — Ростовцев. Когда Паша стал чемпионом мира, его занесло, и он стал спорить с тренерами сборной: "Вы мне докажите, что ваш план самый лучший". Тренеры растерялись, поскольку сами именитыми спортсменами не были. А надо было задать встречный вопрос: "Паша, а ты попробуй доказать, что твой план идеальный". В итоге два года потерянных. Год назад я взял его в сборную авансом. Но Паша сказал: "Не хочу быть нахлебником и докажу, что свое место занимаю законно". Вот теперь, говорю, я тебя узнаю. Только Сергею Чепикову мы доверяем полностью. Никто из других членов сборной не знает себя так, как знает себя он.
— Кое-кто считает методику подготовки устаревшей.— Это им только кажется. Тот же Чепиков проигрывал тем же немцам, у которых выигрывал я. С тех пор изменился только инвентарь, а человек остался тем же. Да и методы подготовки, километраж, объем скоростной работы изменились ненамного. Дай бог, моя ситуация исправится, и тогда я, вернувшись в Россию, сам проведу тренерские семинары, покажу, как надо обращаться с оружием. Ведь до сих пор ни у одного спортсмена нет такой винтовки, какая была у меня. И ни один из них не сможет подогнать винтовку так, как подгонял я. Но для этого необходим заводской цех и неделя кропотливой работы с каждой. С оружием надо обращаться как со скрипкой Страдивари.
— Но именно стрельба — наш конек...— Один человек называл меня Пушкиным в биатлоне. С 1799 года второй Пушкин в России так и не родился. Но почему-то принято считать, что если в спорте тренироваться, то можно стать гением. Сейчас Пушкин в биатлоне — Бьорндален. Талантище. Конечно, плюс трудолюбие огромное. Мы тоже много работаем. Но раньше у нас выбор был огромный, а у норвежцев до прихода Бьорндалена был провал. Когда-то норвежцы говорили: как Тихонова можно обыграть, если он три минуты выигрывает у второго? Потом подтянулись немцы, французы... Посмотрите, какая сейчас конкуренция! Может, и у нас на следующий год Максим Чудов подрастет и будет быстрее всех в мире? А что касается Норвегии, так у них на развитие спортивной науки выделяются десятки миллионов. А мы потеряли школу, у нас нет современных лабораторий. Я наблюдаю, как такой-то иностранный спортсмен бежит первую гонку — еле доходит, а через день несется и становится лидером. Это потому, что у него в стране спортивная наука работает.
— Что лучше — когда лыжники в биатлон переходят или когда дети начинают одновременно тренировать стрельбу и бег?
— Лучше начинать с лыжных гонок. Если мы на юношу рано вешаем винтовку, он зачастую ломается под тяжким грузом. Свежий пример — Коля Круглов. Как же я уговаривал старшего Круглова отдать бесперспективного лыжника Кольку в биатлон! Тот поначалу ни в какую. Но приятно, что люди все-таки послушались. Оплатил ему первый сбор. Сегодня уговариваю так же перейти к нам нескольких лыжников из сборной. Но пока боятся оторваться.
— Биатлонисты утверждают, что им до зарезу нужен психолог...— Какие только шарлатаны к нам ни приходили! Я читал их программы и понимал, что после пары месяцев работы с таким психологом вся команда в Белые Столбы уедет. Я не против науки, но грамотного психолога мы пока найти не можем.
— Насколько крепки ваши позиции в IBU?— Оппозиция у меня там очень крепкая. Они привыкли, что никто им десятилетиями против ни одного слова не говорил. И вдруг пришел Тихонов, которому не нравится одно, второе, третье. Что только против меня ни применяли! Разве что атомную бомбу. Ничего не получается и, надеюсь, не получится. В августе буду драться за пост президента IBU. У России представительства в международных федерациях практически нет, мы в этом смысле самые нищие. И если и здесь провороним такой успешный вид, тогда грош нам цена.