Портреты великих в юности

Инфанта Анна Австрийская — та самая, из "Трех мушкетеров", только задолго до трех мушкетеров, Людовика XIII и герцога Бэкингема: на портрете неизвестного испанского художника начала XVII века ей всего четырнадцать лет. Большеглазая девочка в алом платье с огромным крестом на груди. Людовик XIII, смуглый темноволосый юноша лет пятнадцати в камзоле с высоким кружевным воротником,— на портрете фламандца Франца Поурбуса Младшего. Ну а сына венценосной пары, супружеская жизнь которой во всех подробностях описана сплетником Дюма, самого "короля-солнце", можно видеть уже на десятках портретов. И спеленутым новорожденным на руках кормилицы, мадам Лангуэ де ля Жиродьер, и десятилетним мальчишкой, чей образ в медальоне демонстрирует зрителю его одетая в траур по предыдущему Людовику матушка.

Выставку "Золотые дети. Детский европейский портрет XVI-XIX веков" привозят в Исторический музей из испанского Фонда Янник и Бена Якобер при поддержке аукционного дома Christie`s, связанного давней дружбой с владельцами коллекции. Супруги Якобер, художники, собирают детский портрет уже более тридцати лет. Сейчас в коллекции 136 картин, она включена в список испанского культурного наследия и, когда не гастролирует по Европе и Америке, открыта для публики в частном музее Якоберов в их имении на острове Майорка.

Возможно, это самая странная коллекция, какую только можно себе представить. И дело даже не в том, что здесь имена художников нам неинтересны и почти ничего не говорят, хотя многие из них работали при дворах и в свое время славились по всей Европе, тогда как интересны те, кто им позировал. Чьи имена известны каждому если не из учебников истории, то из исторических романов — ведь кому еще, кроме сильных мира сего, попавших в хроники и книжки серии "ЖЗЛ", могла прийти нужда заказывать изображения своих отпрысков для фамильных портретных галерей. Так что даже безымянные мальчики и девочки принадлежат к самым благородным европейским родам. Дело в том, что в этой коллекции собран детский портрет того времени (XVI — начало XIX века), когда детского портрета как жанра, по сути, еще не было. То есть были тысячи изображений детей, одетых как взрослые, позирующих как взрослые, смотрящих как взрослые. Даже если они изображаются с собачками или куклами — они не играют, они просто не умеют играть. И не потому, что играть им, наследным принцам и лордам, не по чину, а потому, что тогда и понятия "ребенок" как такового не было. Жан-Жак Руссо еще не написал "Эмиля" и не объяснил просвещенной Европе, что ребенок — совсем не то, что взрослый, что у него все другое: ум, душа, характер. Разумеется, кое-кто и без Руссо догадывался, что ребенок — он другой. Рубенс, например, или Веласкес. Но Веласкеса и Рубенса в коллекции Якоберов нет. Есть десятки добросовестных и мастеровитых живописцев, тщательно выписывающих каждую прядку волос, каждый хвостик на горностаевой мантии своих великих, хоть пока еще маленьких, моделей.