Вчера один из обвиняемых по уголовному делу об обрушении в феврале 2004 года крыши московского "Трансвааль-парка", руководитель Мосгосэкспертизы Анатолий Воронин впервые публично высказал свое отношение к предъявленному ему обвинению. По мнению господина Воронина, нести ответственность за катастрофу должен только автор проекта Нодар Канчели, но никак не проверявший его расчеты эксперт. Интересно, что с этим согласен и сам господин Канчели.
Господин Воронин, которому еще 29 июля было предъявлено обвинение в халатности, повлекшей смерть людей (ч. 3 ст. 293 УК РФ), начал свое выступление в "Интерфаксе" эмоционально: "Я уверен, что моей вины здесь нет, и буду отстаивать свою позицию". Незаконность предъявленного ему обвинения он объяснил тем, что оно было основано на выводах привлеченных следствием экспертов. При этом Анатолий Воронин считает, что выводы оказались ошибочными, поскольку эксперты невнимательно изучили документы, регламентирующие деятельность Мосгосэкспертизы.
Напомним, что эксперты, привлеченные Моспрокуратурой, заключили, что руководитель Мосгосэкспертизы не установил класс ответственности объекта, не сообщил, как следить за его состоянием, и самое главное, пропустил ошибки, допущенные при расчетах конструктором купола Нодаром Канчели. Господин Воронин объяснил, что устанавливать класс объекта и наблюдать за ним в обязанности экспертов не входит. Не обязаны они и пересчитывать цифры за конструкторами. "Мы проверяем только наличие расчетов,— объяснил он.— И смотрим, чтобы их результаты соответствовали нормативам".
Кроме того, господин Воронин заявил, что его подразделение согласует строительный проект только на его начальной, проектной стадии, что и было сделано. За так называемую рабочую документацию, которая разрабатывается для строителей непосредственно перед началом работ, несут ответственность только главный инженер, конструктор или архитектор проекта. Мнение экспертизы на этой стадии уже никто не спрашивает, поэтому в рабочие чертежи вносятся существенные изменения и они сильно отличаются от проекта.
Оценить коррективы, внесенные в проект "Трансвааль-парка", по мнению господина Воронина, может только новая независимая экспертиза, а до этого установить виновного невозможно. Поскольку прокуратура отказалась назначать дополнительную экспертизу, эксперт обратился за помощью в Российскую академию архитектуры и строительных наук.
Комиссия при академии пришла к выводу о том, что господин Воронин прав. "По закону проектировщик и застройщик действительно могут изменять проект при разработке рабочей документации",— заявил руководитель комиссии Алексей Воронцов. Более того, господин Воронцов высказал свою озабоченность тем, что эксперта признали виновным в катастрофе наравне с автором. По его мнению, этот факт может повлечь серьезные последствия — все эксперты, испугавшись "уголовной ответственности за чужие деяния", откажутся согласовывать проекты.
"Эксперт работает только на стадии проекта, а за рабочую документацию не отвечает,— убежден господин Воронцов.— Причиной же обрушения 'Трансвааль-парка', возможно, стали именно недостатки рабочей документации".
Прокурор Москвы Анатолий Зуев, встретившийся с журналистами через час после окончания пресс-конференции, организованной господами Ворониным и Воронцовым, с их доводами не согласился. "Прокуратура собрала достаточно доказательств виновности эксперта Воронина,— заявил прокурор.— Специалист с 25-летним стажем, к сожалению, отнесся к экспертизе сложного и уникального проекта невнимательно и халатно". Кроме того, прокурор порекомендовал обвиняемому вместо того, чтобы тратить время на пресс-конференции, побыстрее изучить материалы уголовного дела, которое никак не может поступить в суд.
В свою очередь, конструктор рухнувшей крыши-купола Нодар Канчели сказал Ъ, что вопрос о том, на какой стадии — проектной или рабочей — должна была участвовать Мосгосэкспертиза, в данном случае остается открытым. В первую очередь потому, что "Трансвааль-парк" проектировался, строился и проходил экспертизу, можно сказать, параллельно. "В современных условиях, когда постоянно не хватает времени, деление на стадии довольно условное,— объяснил конструктор.— Реально происходит так: заказчику и архитектору показываются некие наброски, они их одобряют и начинается стройка. Одновременно с ней готовятся рабочие чертежи, а эксперты нередко дают свое заключение уже после того, как здание построено. Так было и на 'Трансваале' — купол начали проектировать, когда стены уже стояли".
Тем не менее оснований для обвинения в халатности эксперта Воронина конструктор не видит. "Я его (Воронина.— Ъ) знаю c 60-х годов,— говорит господин Канчели.— Раньше он был комсомольским секретарем, потом перебрался на чиновничью работу, а в конструкциях никогда и ничего не понимал. Поэтому и спрашивать с него за проверку расчетов было бы неправильно. Этого человека можно наказать, например, за отсутствие скрепок в его подразделении или за то, что подчиненные опаздывают на работу, но только не за экспертные заключения".
Морально-этическую сторону своих взаимоотношений с экспертом Ворониным конструктор Канчели вообще не захотел обсуждать. "Пусть Воронин говорит что хочет и сваливает вину на кого угодно,— заявил Нодар Канчели.— Мне это безразлично. Я рассчитываю не на его поддержку, а на то, что сам сумею доказать в суде свою невиновность".