После показов коллекций прошлого сезона, который, как мы уже знаем, был тотально черным, журналисты и закупщики разъехались в убеждении, что следующий сезон будет, разумеется, белым.
Белым. А каким же еще? Ведь это будет весна-лето. И если осень-зима были черными как ночь, то весне-лету само собой положено быть белее белого дня. Так и есть. Почти каждая коллекция начиналась с белого выхода. Порой белым и продолжалась. Историки моды, конечно, причитают, что белый это, дескать, к войне. Однако белый столь настойчиво, чтобы не сказать навязчиво, не возвращался уже давно, а войны тем не менее вовсю шли. Модная индустрия просто нуждается в ежесезонной ротации цвета, и, как правило, в этой ротации есть своя логика. В случае смены черного на белый она, может быть, уж слишком очевидна, но от этого белый не теряет своей привлекательности.
И самое странное, что белый цвет способен на многое, если не на все. Он равно хорош в наивных пейзанских нарядах, шестидесятнических маленьких платьицах, пуританских викторианских одеждах и развязных кружевных корсетах. Он может быть таким же двусмысленным, как черный, и таким же однозначным, как черный. Только оттенков у него, как ни странно, намного больше, чем у черного — во всяком случае, так показалось после коллекций этого сезона.
Например, в коллекции Никола Гескьера для Balenciaga блузы с высокими воротниками, украшенные оборками и воланами, выглядели такими же слепяще-белыми, как на испанских портретах XVII века. И такими же неправдоподобно белыми выглядели его же платья, напоминающие костюмы к футуристическому фильму. У Chanel белый оказался по-девичьи трогательным, особенно в нежных кружевных платьях, посаженных на шелковые чехлы, и в трикотажных костюмчиках с оборками. Разумеется, самый романтический белый предложила Фиби Фило в коллекции Chloe. Вышитые белым по белому блузы, похожие одновременно на крестьянскую сорочку и африканскую тунику, платья и сарафаны из хлопчатобумажного батиста с аппликациями и тоже, разумеется, белые на белом — ощущение прохладного безмятежного утра вдали от города. Понятно, что у Dolce & Gabbana белый использовался по прямому бельевому назначению: корсеты, юбки, похожие на нижние, и пышное платье с алым бантом, достойное самого роскошного сицилийского будуара. У Givenchy новый дизайнер Рикардо Тиши сделал практически полностью белую коллекцию. Его женщины, затянутые в белоснежные одежды с пышными рукавами и крупными воланами, походили на инопланетянок, неожиданно посетивших Землю годах этак в 40-50-х и вынужденных приспосабливать свои инопланетные одежды к силуэтам и формам этого элегантного времени. У Ungaro платья, похожие на панцири доисторического животного, в белом цвете тоже приобретали некое инопланетное свечение. Зато у Жан-Поля Готье для Hermes белый цвет выглядел аристократическим и безмятежным. А какими еще могут быть брючные костюмы и платья-сорочки, предназначенные исключительно для морских прогулок, которые должны оттенять легкий золотистый загар и почти неправдоподобную радость жизни? У Марка Джэйкобса все, конечно, совсем наоборот: его белый — аккуратный, школьный, для хороших девочек, которые никогда не забывают подкрахмалить блузку, даже если она у них последняя. У Ролана Мурэ белые платья и костюмы с приталенными жакетами и узкими юбками, безусловно, элегантны той классической элегантностью, которая возможна только в очень определенном цвете, и то, что в данном случае это именно белый, лишь подчеркивает точность формулировок. У Прады белый всех оттенков — от жесткого медицинского до нежного сливочного, причем все они сочетаются между собой, накладываются друг на друга и служат идеальным фоном для прелестных черных бархатных бретелек. У Пако Рабанна белый был, разумеется, футуристическим. А Оливье Тискенс для Rochas сделал белый самым что ни на есть целомудренным викторианским цветом. Его глухие длинные платья из нежного шелка тоже продемонстрировали все возможные и, казалось бы, невозможные оттенки белого — он становился то жемчужным, то розоватым, то почти серым. А брючные костюмы были сшиты из грубоватого на вид льна, похожего на сероватые деревенские скатерти. И наконец, у Стефано Пилатти для Yves Saint Laurent белый выглядел строгим и торжественным, каким и положено быть испанским инфантам--героиням его последней коллекции.
Белый цвет в этом сезоне и вполне демократичен, то есть, разумеется, главный шик в том, чтобы одеться в белое с головы до ног, но это крайности. В остальном он запросто существует рядом в первую очередь с черным или, скажем, с коричневым, со всеми оттенками розового, особенно натуральными телесными тонами. Он служит отличным фоном для сверкающих стразов, и стекляруса, и бисера, превращаясь в джазовые наряды ар-деко. Короче говоря, белый — он, как бумага, все стерпит.
