Чувственность и чувствительность
Как выглядит союз традиций высоких ремесел и практик ресайклинга на фестивале в Йере
В Йере на вилле Ноай прошел 38-й Международный фестиваль моды, фотографии и аксессуаров — Festival international de mode, de photographie et d’accessoires — при генеральной поддержке Chanel и Le19M, под крышей которого собраны все шанелевские ателье metiers d’arts. Это очень нишевый и очень почитаемый внутри фэшн-сообщества фестиваль, чьи призы и награды способны дать старт карьере. Здесь, в Йере, встречаются все — и уже влиятельные, от художественных директоров домов моды до фэшн-критиков, и еще начинающие, от моделей, визажистов и фотографов до студентов младших курсов фэшн-школ, и это делает здешнюю атмосферу абсолютно уникальной.
Вилла Ноай
Фото: Chanel
Вилла Ноай
Фото: Chanel
Фестиваль этот известен всем в индустрии и, более того, имеет в ней совершенно особый статус — при всей своей интернациональности (а в конкурсах каждый год принимают участие выпускники самых разных школ из самых разных стран) он очень парижский, то есть сюда приезжает вся парижская фэшн-тусовка, и заведенный порядок тут таков, что все сидят со своим ланчем на ступеньках или на травке, и биг-боссы конкурирующих брендов не просто рядом друг с другом, но еще и рядом с первокурсниками.
Вилла Ноай, стоящая на холме над городом, с ее садами, спускающимися вниз по склону, конечно, служит идеальной декорацией — для этих людей, для этих вещей и для этих идей, которыми тут наполнено все. И даже более, чем просто декорацией: она, с ее историей, ее хозяевами и их гостями, эту уникальную атмосферу поддерживает и подпитывает, и представить себе все это в каком-то другом месте решительно невозможно. В этом году вилле исполнилось 100 лет — памятник архитектуры функционализма, она была построена Робером Малле-Стивенсом для богемно-аристократической пары, виконта Шарля де Ноай и его жены Мари-Лор де Ноай, в 1923 году. Четыре десятилетия тут бывали все, кого мы можем вспомнить из парижской межвоенной художественной сцены — Жан Кокто, Бальтюс, Сальвадор Дали, Пуленк, Пабло Пикассо, Луис Бунюэль, Ман Рей и многие другие. Покровители искусств, баснословно богатые и не лишенные собственных художественных увлечений, де Ноай собирали вокруг себя самое передовое и самое модное во всех смыслах этого слова — Мари-Лор была клиенткой всех известных кутюрье той эпохи. На вилле сейчас проходят несколько выставок в честь ее 100-летия — и в том числе выставка воображаемого гардероба Мари-Лор и Шарля, в которой поучаствовали как Chanel, Schiaparelli и Paco Rabanne, так и начинающие дизайнеры и маленькие бренды. В общем, то, что Жан-Пьер Блан, директор фестиваля, основал его именно тут — тогда, в 1986 году, он назывался Salon des jeunes createurs de mode (Салон молодых модельеров),— кажется практически предопределенным. И вот уже 38-й год все на своих местах — и вилла, и фестиваль на ней, и Жан-Пьер Блан в качестве его руководителя, и молодые модельеры тоже не переводятся.
По традиции жюри фэшн-конкурса возглавляет кто-то из актуальных художественных директоров, и в этот раз его председателем стал Шарль де Вильморен, с 2020 года имеющий свой собственный кутюрный бренд Charles de Vilmorin и с 2021 года руководящий коллекциями Rochas,— по возрасту он идеально мог бы вписаться и в состав финалистов, ему нет 30, и такая молодость председательствующего создавала специальный вайб этого года. Опять же по традиции в жюри входит и обладатель гран-при года прошлого — это финка Дженни Хитонен, которая с тех пор создала коллекцию с двумя принадлежащими Chanel ателье metiers d’arts — Lesage, специализирующимся на вышивке, и Paloma, занимающимся декоративной работой с деликатными тканями,— показанную на финальном фэшн-шоу.
Фото: ТАСС
Фото: Alix Marnat
Фото: Chanel
Фото: Alix Marnat
Фото: Chanel
В этот раз фаворит был виден сразу — как только на следующий день после открытия начались презентации финалистов. Главный приз, Le Grand Prix du Jury Premiere Vision, получил бельгийский дизайнер Игорь Дерик — выпускник Антверпенской королевской академии изящных искусств, он учился у Вальтера ван Бейрендонка, а работает сейчас над мужскими коллекциями Hermes у Вероник Нишаньян. Возможно, этот опыт отчасти обеспечил Дерику победу — его коллекция, с одной стороны, была самой остроумной, а с другой — самой зрелой и профессиональной.
Она называлась YESSIR и была посвящена опыту автора подработки беллбоем в отеле во время учебы: отлично придуманная и хорошо структурированная коллекция — одежда, шляпы, сумки, обувь, аксессуары,— причем как в целом, так и в каждом луке. Тут были элементы униформы, грамотно и весело соединенные с уличной одеждой, джинсами и пуховиком, и был легкий сюрреалистический флер, характерный для бельгийской моды. Шапочка и курточка беллбоя были сначала деконструированы, тоже вполне в бельгийских, и даже именно антверпенских традициях, а потом самым тщательным образом собраны обратно, сложнейшая структурная работа. На моих глазах Шарль де Вильморен с компанией внимательнейшим образом рассматривали, как сделаны вещи Игоря: расстегивали, выворачивали наизнанку, задавали технические вопросы, находили детали, невидимые снаружи, вроде надписи «Welcome» внутри под застежкой кожаных брюк или типичного коротенького диалога постояльца отеля с персоналом — Could I have… YES SIR! — на внутреннем лейбле кейпа.
А также сумка, намертво приделанная к перчатке беллбоя, платье — фруктовая тарелка (никаких фруктов, только цветовые переходы), лимонно-желтый кейп с юбкой и длинными перчатками, сделанный в сотрудничестве с ателье перьев и искусственных цветов Maison Lemarie (каждому финалисту для какого-то одного лука досталось одно из принадлежащих Chanel ателье metiers d’arts) и выглядящий как костюм для новогоднего утренника. И рядом — длиннющие джинсы, приаттаченные по нынешней моде к резинке трусов, надетые с костюмным жилетом вместо майки и сложного плетения болеро.
Словом, все было встроено в общий остроумный, современный и крепко сбитый нарратив. Помимо гран-при Игорь Дерик получил приз Le 19M des L’Atelier des Matieres и приз города Йера, который присуждается по итогам голосования всех посетителей шоу (на выходе каждый получал специальный листок с именами финалистов).
Приз La collection eco-responsible des Mercedes-Benz и приз L’Atelier des Matieres получила Петра Фагерстрем — она из Швеции, ее отец швед, а мать из города Санкт-Петербурга, где до сих пор живет ее бабушка, и коллекция Петры была ей посвящена. В молодости ее бабушка занималась парашютным спортом — в коллекции есть платье, сделанное из старого парашюта. Петра показывала альбом-мудборд, где есть фотографии бабушки в молодости — и с парашютом на взлетном поле, и просто в цветастом ситцевом платье дома. Эти цветочки она перенесла на свои плиссированные вещи, а вместе с ними лица женщин своей семьи, в специальной 3D-технике, и когда модели идут по подиуму, складки движутся так, что с разных точек видны разные изображения, а одни лица перетекают в другие (плиссировка сделана с помощью ателье Lognon, также принадлежащего Chanel). Цветочки попали и на ее лук, сделанный с ателье Lesage и расшитый блестками, вариацию сарафана с переходами черного, красного и белого. Белое платье из парашюта надето с тяжелыми черными туфлями с цепями, черной кожаной курткой и с черным платком, повязанным на голове. Этот взгляд молодой шведской девушки на советское/русское замечателен тем, что лишен всякой ностальгии, но при этом полон сочувствия и личной теплоты.
Гран-при жюри конкурса аксессуаров, проводимого при поддержке Hermes, получила швейцарка Габриэль Югёно (обувь и аксессуары, похожие на высокотехнологичные протезы), специального упоминания удостоилась немка Кристиана Швабах (сумки, увитые пластиковыми цветами, шнурами, кружевами, кристаллами, псевдоракушками и бусинами, похожие на ассамбляжи art brut). Премию Hermes Fashion des Accessoires получил француз Виктор Салинье (черные и белые строгие аксессуары геометрических форм). Его плетеная косынка со спускающимися на плечи мини-стременами смотрелась настолько роскошно, что сомнений в выборе Hermes практически не оставляла. Он же получил и приз жителей Йера. Все финалисты конкурса работали в сотрудничестве с мастерскими Hermes.
Гран-при жюри фотоконкурса, а он в Йере никак не связан с модой, 7L (7L — книжный магазин Карла Лагерфельда, в 2021 году купленный Chanel) получил франко-швейцарский фотограф Тадэ Комар, выпускник Лозаннской школы искусств ECAL (о ней мы писали в прошлом номере в связи с дизайн-премией Hublot) за серию How was your Dream? — портретов, сделанных им во время протестов 2020-го в Гонконге, статичных крупных планов, лишенных всякого внешнего драматизма, разве что лица людей на них максимально скрыты за масками, респираторами и очками.
Это не первый фестиваль в Йере, на котором я оказываюсь, и могу назвать главное в его динамике в фэшн-пространстве: всяческий апсайклинг и ресайклинг стал совершенно органической его частью, как и частью работы молодых дизайнеров вообще. В допандемийные времена все так же, как и сейчас, были увлечены ремесленными техниками — этому, безусловно, очень способствует присутствие Le19M и мастерских metiers d’arts Chanel,— но сегодня все практики sustainability занимают не менее важное место (и каждый из 10 финалистов сделал один sustainable look в рамках сотрудничества с Mercedes-Benz, используя в том числе элементы их автомобилей). Более того, часто эти практики вплетаются в дизайнерскую работу очень органично. Например, выпускник Сент-Мартинса британец Алек Бизби сделал коллекцию с аллюзиями на фольклор его родного Уэльса, которая выглядела как прекрасный сет для современной костюмной постановки, скажем, «Сна в летнюю ночь». И в ней был топ, украшенный множеством мундштуков от викторианских трубок, которые Алек собирал на пляже у одной из излучин Темзы, куда их выносит течением,— и он выглядел, будто был сделан в ателье metiers d’arts. Традиционные декоративные ремесла окончательно перестали быть сугубо декоративными, пышными и праздничными — сегодня они могут быть любыми, они обрели многоликость.
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
Фото: Елена Стафьева
По этому поводу я спросила главу ателье Lesage Юбера Баррера, одного из членов жюри этого года, что вообще сегодня значит креативность, когда мы говорим о традиционных ремесленных ателье вроде Lesage, и как она проявляется в работе с финалистами конкурса.
— Работая с молодыми дизайнерами, мы всегда спрашиваем: в чем ваша идея, чего вы хотите? Потому что вышивка — это своего рода иллюзионизм: мы должны поймать мечту дизайнера и воплотить ее как в волшебной сказке. Например, Петра много использует плиссировку, и ее идея была в том, чтобы создать иллюзию складок на плоской ткани с помощью вышивки — что-то сингулярное, незаконченное, некий кинетический эффект. И мы нашли средства, чтобы сделать это, придумали специальную кинетическую технику. Три вещи ограничивают возможности вышивки — время, стоимость и воображение, в остальном все исполнимо, я же не просто так называю наших вышивальщиц феями.
Баррер, кстати, недавно, во время государственного визита Карла III и королевы Камиллы в Париж, принимал в Lesage короля по его личному пожеланию — что в случае с Карлом и его многолетней страстью к sustainability и традиционным техникам и ремеслам нисколько не удивляет. Его благотворительный фонд The Prince’s Foundation работает с Lesage, делая совместные программы и давая возможность стажировок своим стипендиатам.
Дженни Хитонен, показывая в этом году ту коллекцию, которую она сделала уже как победитель Йера с Lesage и Paloma, говорит, что ей хотелось бы сохранить чувственность и чувствительность в современном мире: «Потому что мы должны быть сильными, чтобы выжить сегодня». И это хороший эпилог к Йеру-2023.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram