Лоуренс Графф рассказал "Коммерсанту-Weekend" о новых камнях своей коллекции.
— Вашу коллекцию камней сегодня называют лучшей. Вы согласны с тем, что говорят конкуренты?
— Я с ними согласен. У меня сейчас действительно лучшее собрание камней в мире. Здесь все очень просто. Graff — единственная ювелирная компания, которая имеет полный цикл. Мы сами добываем камни на наших шахтах в Южной Африке, недалеко от Йоханнесбурга, и на Маврикии, сами их граним, сами делаем из них украшения или продаем камни. Конечно же, себе я оставляю только самое лучшее. Почти семьдесят процентов добываемых нами камней мы оставляем себе, а остальные — продаем. Я пристально слежу за продажей камней, которые добываются в других шахтах. Ребята из моего бюро в Антверпене не дремлют, а отслеживают все самое дорогое и качественное.
— Как происходит процесс покупки камня? Это специальные закрытые биржи в Антверпене, или к вам приезжают лично, в ваше бюро, например, в Лондоне?
— По-всякому. Те, кто продают камни, знают, что я могу оценить и купить. Таким образом, я — первый ювелир, к которому придут с предложением о покупке стоящего бриллианта.
— Какова ситуация с ценами на драгоценные камни?
— Они стремительно растут в цене. Только в этом году цены на бриллианты выросли в среднем на шестьдесят процентов. И эта тенденция будет продолжается и в будущем.
— Связан ли рост цен с выработкой многих старых шахт?
— Вы правы, многие шахты сегодня выработаны. Но рост цен связан не только с этим. Сейчас состоятельные люди готовы тратить много денег именно на драгоценные камни, вкладывать целые состояния именно в них. То есть существует большой спрос. С другой стороны, сейчас трудно восполнить этот спрос хорошим камнями — ведь они быстро расходятся, когда за них готовы очень хорошо платить. Бриллиантовый рынок сейчас просто ненасытен, мы не успеваем добывать бриллианты!
— Вы говорите сейчас об азиатском и арабском рынках?
— Не только. Распространено мнение, что производители роскоши сейчас работают только на эти рынки. Это неправда. Очень хорош американский рынок. Русский рынок внушает мне большие надежды. Вообще, это общемировая тенденция — вкладывать огромные деньги в драгоценные камни.
— Ищите ли вы новые шахты взамен тех, которые уже исчерпали себя?
— Конечно. Вот сейчас, например, мы находится в середине сделки по приобретению новой, очень богатой шахты, которая находится не в Южной Африке, а в Центральной. Я возлагаю большие надежды на шахты в Ботсване.
— Какова ситуация с шахтами в Индии, Австралии и Колумбии?
— Богатые шахты в Индии — это миф. Да, там была легендарная шахта "Голконда", но она давно уже закрыта. Больше в Индии стоящих шахт никогда не было. И когда говорят о камнях из Индии, то имеют в виду другое — шахты Бирмы или Цейлона. Миф об индийском богатстве пошел не от богатства на камни самой индийской земли, а от богатства индийских махарадж, которые буквально тоннами скупали лучшие сапфиры и изумруды, а потом заказывали себе из них украшения у европейских ювелиров. Что касается шахт в Австралии, то в Западной Австралии есть неплохие шахты, которые известны розовыми бриллиантами. Но австралийские розовые бриллианты довольно часто имеют мутный коричневый оттенок, потому я не могу назвать их красивыми. Изумрудные шахты в Колумбии сейчас практически полностью исчерпали себя. Насколько я знаю, они обслуживают в настоящий момент не внешний, а внутренний рынок.
— Какие камни сейчас, в декабре 2005 года, лучшие в вашей коллекции?
— Есть у меня несколько отменных экземпляров. Например, 30-каратный бледно-розовый бриллиант, который я огранил как "бриолет". Это очень красивый, длинный по форме камень. И я очень люблю его — ведь я отношусь к своим камням как к своим детям. Есть еще один розовый, интересный бриллиант. Очень необычного розового оттенка. Есть также 100-каратный желтый бриллиант. Причем этот его большой каратный вес — окончательный, после огранки. Есть у меня 5-каратный голубой бриллиант и еще один ярко-розовый 15-каратник в грушевидной огранке.
— Вы ничего не сказали о еще более дорогих цветных бриллиантах — красного и зеленого цветов?
— Дело в том, что эти камни крайне редки. Потом, красные бриллианты — это вещь довольно странная. Все говорят — вот красный, красный! А если приглядеться, то он вовсе и не красный, а, например, глубокий розовый с добавлением коричневого. То есть там нет того красного цвета, о котором мы говорим.
— Есть ли у вас своя ювелирная школа?
— Да, там стажируются мои будущие ювелиры, которые приходят ко мне из художественных школ. Моя школа работает в тесном сотрудничестве с гемологическим институтом. Я также очень хочу открыть ювелирную академию Graff, где ювелирное образование было бы более полным.
— Нет ли у вас стратегических планов в отношении России? Я имею в виду добычу камней.
— Я стабильно покупаю якутские алмазы уже 35 лет. Они хорошего качества. Я хотел бы также рассмотреть вопрос об изумрудах. Я подозреваю, что в где-то в России должны быть отменные изумруды.