«Художник странный и неоднозначный»
Дмитрий Буткевич — о выставке «Николай Рерих»
Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает об экспозиции работ автора в Третьяковской галерее.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
В Москве открылась выставка Николая Рериха — огромная, персональная, продолжающая ту серию блокбастеров Третьяковки, которая представляет творчество русских выдающихся художников. Выставка, несомненно, вызовет интерес посетителей, хотя, уверен, и не такой, как, помните, у Валентина Серова, когда восторженные поклонники таланта портретиста выдавили входную дверь в Новую Третьяковку? Рерих — художник и вообще персонаж странный и неоднозначный.
Начинал с пейзажей Русского Севера, уже в 35 лет стал академиком, был председателем «Мира искусства». Потом Гималаи — то ли поиски Шамбалы, то ли попытки создания идеального государства. Безумная популярность в Америке. Объявление Владимира Ленина «махатмой», а позже ненависть к большевизму. Нравоучительные трудночитаемые труды, кислотные пейзажи гималайских гор…
Мои ровесники — выпускники-искусствоведы из Московского университета — всегда не любили его живопись, так нас учили. Но многие от него в восторге. Не знаю, для кого как, но выставка «Николай Рерих» подтвердила все сомнения еще студенческих времен. Художник еще выдерживает небольшой размер работ, но как только увеличивает их, а у Рериха была явная гигантомания, сразу становятся видны цветовые несоответствия, неумение удержать контур, грубость живописной поверхности.
Ситуацию, на мой взгляд, усугубляет архитектурное решение экспозиции Евгения Асса. Лабиринт выставочного зала выполнен в удивительно ярких огромных цветовых плоскостях, которые совершенно затмевают невзрачную чаще всего колористику полотнищ самого Рериха. А по стенам к тому же в изобилии развешаны огромные рукописные тексты философа, что выглядит навязчиво и еще более отвлекает от собственно живописного наследия автора.
У выставки непростая судьба. Она была задумана три года назад, еще при прежнем руководстве ГТГ, и, по словам коллег, трудно появлялась на свет. А, главное, она кажется не очень своевременной: аккурат в следующем году исполняется 150 лет со дня рождения Николая Рериха. Зачем было спешить?