Социальные сети вынесли приговор

В российский прокат выходит «Дом-ловушка» (Accused) Фила Барантини. Не только и не столько триллер, сколько «кафкианская» притча о процессах и приговорах, вершащихся и выносящихся в социальных сетях. Это несовершенный, предсказуемый и очень актуальный фильм, считает Михаил Трофименков.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку»,— советовал Иосиф Бродский. Этот бы поэтический мед да в уши юного лондонца Гарри Бхавсара (Чемейл Кулар), чья ошибка заключилась в том, что он сел на утренний пригородный поезд. К вычитанной по дороге новости о том, что неподалеку рванула бомба, унесшая полтора десятка жизней, он отнесся так же, как относится к таким новостям 99,99% жителей европейских столиц. Первая реакция: ужас-то какой! Вторая: а на нашей ветке движение не остановят? Не остановили, ну и слава богу. Иншалла!

Неважно, что Гарри — сын абсолютно интегрированных и состоятельных выходцев с Индостана. Пьющих — так себе мусульмане — за ланчем красное вино и вызывающих сына в загородный дом, чтобы тот позаботился об очаровательной псине на время их каникулярного отъезда. Ну, не без предрассудков они: Гарри волнуется, что им придется не по душе его роман с афроангличанкой Хлоей, художником-аниматором. Да, придется, Гарри, придется, разопьют как-нибудь бутылочку доброго вина и полюбят друг друга.

В общем, родители укатили: авиарейсов из-за теракта не отменили. А Гарри выгулял собаку и прилег на диван, чтобы посмотреть по телику старого доброго «Франкенштейна» (1931). И сам не заметил, как превратился в глазах общественности в то самое чудовище, сшитое из ошметков мертвых тел безумным доктором. А его любимый дом — в то самое обиталище доктора Франкенштейна, дверь которого прогрессивная общественность начала XIX века выносила бревном в неизбывной человеческой жажде кого-нибудь линчевать.

Беда Гарри в том, что он со своей бородкой, рюкзачком за плечами и на-глаза-бейсболкой похож на десятки тысяч таких же, как он, условно говоря, «хипстеров». И, как многие тысячи из них, скажем так, не принадлежит к титульной нации.

Поэтому, когда на телеэкраны и в сеть попадет изображение потенциального подозреваемого в совершении террористического акта, немедленно находятся люди, которые смутно узнают в виртуальном супостате своего бывшего одноклассника. Как же его звали? Ах да, Гарри! Гарри как? Ах да, Гарри Бхавсар!

В 1930–1940-х годах прогрессивные режиссеры Голливуда снимали фильмы об охоте на человека, обвиненного в страшном преступлении. Из-за того, что он был негром, индейцем или евреем. Там мрачные мужики с дробовиками рыскали в поисках жертвы по болотам и прериям. Теперь место негров или евреев заняли мусульмане, а мужикам не надо прилагать чрезмерные мускульные усилия. Достаточно пройти по ссылкам и социальным сетям, чтобы выяснить, где, скорее всего, даже не скрывается, а просто потягивает вискарь перед телевизором их дичь. Вычислили — погнали.

Погнать-то погнали, но не просчитали, что загнанная дичь может и всерьез озвереть. Особенно после того, как убаюкивающие голоса операторов из полицейского участка сообщат дичи, что волноваться нет причин: когда вас убьют, дорогой сэр, тогда и перезвоните. Проблема в том, что не каждому хочется быть убитым, и проблема эта, как явствует из «Дома-ловушки», вполне интернациональная.