Президент России считает команду дзюдоистов "Явара-Нева" своей командой. Президент вложил в эту команду много своей души. Неравнодушные спонсоры вложили в эту же команду много своих средств. Спонсоры в нашей стране за короткое время успели полюбить дзюдо как никакой другой вид спорта. Соперничать в любви спонсоров к дзюдо могут лишь горные лыжи. Так когда-то теннис...
При этом следует признать, что дзюдо – довольно странный вид спорта. Допускаю, что он требует трагической сосредоточенности, лисьей хитрости и загробного терпения. Может быть, дзюдо требует еще каких-то иезуитских качеств, наличие которых делает испуганного жизнью человека, каковыми так или иначе являемся мы все, первым среди равных. Так, можно предположить, что именно оно сделало простого человека из рабочей семьи Владимира Путина президентом обширной страны с большим количеством тонкостей, амбиций, комплексов и ускользающих сущностей. Из-за них страна наша делается все загадочней и загадочней для посторонних людей и все понятней для нас, простых людей из рабочих семей.
Но, даже учитывая все вышеперечисленное, нормальному человеку не становится интереснее смотреть дзюдо. Для человека, не разбирающегося в его тонкостях, дзюдо – скучный вид спорта. Теннис, короче говоря, мне все-таки больше нравится.
Но смотреть-то в субботу мне пришлось дзюдо. Именно на Кубок президента по дзюдо приехал Владимир Путин в петербургский спортивно-культурный комплекс (СКК). В финал вышли российская команда "Явара-Нева" и команда японских дзюдоистов без названия. Я смотрел это соревнование, понятное дело, не один. Зал был заполнен. В основном пришли дзюдоисты и члены их семей. Этим людям, таким образом, было вовсе не скучно смотреть дзюдо.
Кроме того, нужда пригнала в СКК полпреда президента в Северо-Западном федеральном округе Илью Клебанова и губернатора Санкт-Петербурга Валентину Матвиенко. Они сидели за столом в первом ряду и с отчаянием всматривались в происходящее на татами.
Несколько минут назад в Смольном они рассказывали президенту о своем видении перспектив города и округа. Валентина Матвиенко рассказывала о новых проектах, таких, как строительство наземного метро и автобана Москва – Санкт-Петербург. Она убеждала президента, что двум столицам нужен хоть один такой автобан. Президент не спорил с ней, а, наоборот, поддерживал и в свою очередь убеждал, что ни в коем случае нельзя терять темпа, который был набран во время подготовки к празднованию 300-летия Петербурга. Валентина Матвиенко осторожно говорила президенту, что тогда ведь использовались средства из федерального бюджета, и намекала, что средств из городского бюджета на хорошие темпы не хватит. Президент отвечал, что на хорошие темпы средства в федеральном бюджете найдутся.
Илья Клебанов в Смольном рассказывал президенту, как он осмотрел шесть из предложенных ему областей и обнаружил, что там все терпимо.
То есть Валентина Матвиенко и Илья Клебанов в Смольном чувствовали себя совершенно уютно, поскольку занимались делом, которому в принципе обучены. А вот приехав в СКК, они, похоже, страдали. Причем если поначалу оба старались вникнуть в происходящее, с одобрением посматривая на клубок из двух тел на татами и на загадочные цифры на белом и синем табло, то Илья Клебанов вскоре бросил это безнадежное занятие и стал, если я правильно понял его маневр, аплодировать в нужных местах, ориентируясь на реакцию искушенной публики.
Не то – Валентина Матвиенко. Она, судя по всему, привыкла доводить начатое до конца. Она глядела и глядела на борцов, до боли, до рези, наверное, в глазах и до абсурда, в конце концов. Она даже забывала аплодировать. Она хотела понять подлинный смысл этой народной японской забавы, в которой кока стоит меньше юки, юка – вообще ничто по сравнению с вазари, а чистая победа дается за такое изысканное коварство, с каким вам не дай бог встретиться когда-нибудь в вашей быстротекущей жизни.
Сам Владимир Путин, приехав в СКК, сел во второй ряд к своему тренеру Анатолию Рахлину. Час назад он был в Александро-Невской лавре, на могиле Анатолия Собчака. В августе на могиле установили памятник. Это простой и достойный памятник. Анатолий Собчак немного грустно, кажется, глядит на тебя, но расстроенным не выглядит. Да чего, спрашивается, веселиться? А с другой стороны, и расстраиваться явно не стоит.
Президента возле могилы Анатолия Собчака ждали десятка полтора людей. Мне сказали, что это друзья Владимира Путина по университету и бывшие сослуживцы. Человек, стоявший рядом со мной, назвал президента шефом. Может быть, это был его шофер.
Президент минут десять стоял возле памятника со вдовой Анатолия Собчака. Он о чем-то оживленно и негромко говорил с ней. Что-то очень интересовало его в этом разговоре. Редко можно увидеть президента страны таким искренне заинтересованным. Он явно пересказывал ей свои беседы с кем-то. Смысл этих бесед имел большое значение для Людмилы Нарусовой. Она слушала с огромным вниманием, ловя буквально каждое слово. В какой-то момент я даже перестал смотреть на них, потому что поймал себя на том, что становлюсь свидетелем чего-то слишком личного. В общем, так могут разговаривать только очень близкие друг другу люди.
Приехав потом в СКК, президент говорил только с тренером Анатолием Рахлиным. Это был уже совсем другой разговор. Так болтают между собой люди, которые часто видятся по любому поводу. Президент часто улыбался, не забывая, впрочем, внимательно следить за схватками. Между тем на татами было не до улыбок. Наши проигрывали схватку за схваткой. Счет был уже 0:4. Правда, потом один наш парень, Асхат Житкеев, почему-то выиграл, я так и не понял почему. Выиграл и абсолютный чемпион мира Александр Михайлин. Тут уж все было понятно. Он повалил соперника на татами и не дал ему встать.
Когда я подумал, что все кончилось, то выяснилось, что впереди еще один точно такой же финал. В нем японцы без видимых усилий удержали преимущество. Они выиграли, таким образом, Кубок нашего президента. Сам президент, увидев это, перестал улыбаться и очень быстро пошел на выход из СКК. А нам говорили, что он будет награждать победителей.
Наверное, президент расстроился. Судя по всему, он все же надеялся, что наши парни возьмут себя в руки. Наверное, он думал, что на их месте смог бы взять себя в руки. Возможно ведь, что он представлял себя на их месте. Даже я зачем-то представлял себя на их месте.