Киевский Национальный театр драмы имени Ивана Франко открыл петербургские гастроли спектаклем "Тевье-Тевель" с Богданом Ступкой в главной роли.
Странно, что уже на втором спектакле в зале, не таком уж и большом, Выборгского дворца культуры оставались свободные места. Роль Тевье — одна из коронных театральных ролей Ступки. А спектакль Сергея Данченко успел стать визиткой франковцев. В России его впервые показали в самом начале 1990-х, на первом Чеховском фестивале. Во второй раз в Москву "Тевье-Тевеля" привезли лет десять спустя, в 2002-м им открыли фестиваль Соломона Михоэлса. Оказалось, что спектакль не просто жив, но по-прежнему может стать событием театрального форума.
Соломон Михоэлс, напомним, был первым исполнителем роли Тевье в спектакле, поставленном по роману Шолом-Алейхема и оформленном Марком Шагалом. "Тевье-Тевеля" для киевлян Сергей Данченко поставил по горинской пьесе. Богдан Ступка сильно скорректировал образ печального и нежного молочника. Его Тевье вовсе не такой уж покорный и нежный, маленький, живущий под Богом человек. Он играет сильного анатовского мужика из еврейской части местечка. По-деревенски, даже с чертовщинкой, лукавого, по-библейски мудрого, от природы доброго, но способного на жесткий бунт. Труппа в Театре Ивана Франко собралась сильная, и партнеры по спектаклю — Остап Ступка (Перчик), Василь Мазур (Лейзер), Тамара Горчинская (Голда), Евгений Шах (Степан), Владимир Коляда (Менахем) — не дают своему худруку оторваться от них очень уж далеко.
Бытовому и государственному антисемитизму в спектакле уделено не так уж и много внимания. Хотя роли и характеры развиваются в нем с учетом национального колорита, но отношения развиваются не между евреями, русскими и украинцами, а между людьми, плохими и хорошими. Они свидетели, а иногда и подвижники страданий анатовских евреев, но от этой подлости глаза их заливаются у кого водкой, а у кого и слезами. А русский муж Хавы Федор и вовсе уходит неведомо куда вместе с изгоняемыми из Анатовки евреями. Это достаточно интернациональный спектакль. Но в нем есть место и для ветхозаветной правды Тевье, проклинающего сбежавшую венчаться в православную церковь дочь. Эта правда определяется темой пути, ведущей, в общем-то, темы еврейского народа.
Художник Даниил Лидер оформил "Тевье" просто, но и метафорически. Патриархальный стол не главная вещь на сцене, и даже не выразительнее пирамидальной формы щит, равно трансформирующийся в стену сарая и в навес для хупы. Приколоченная к щиту лестница ведет в сторону звездного неба. А звездная дорожка начинается прямо на авансцене, тонкой ниточкой ярких свечных огоньков. Она тянется вверх и превращается в Млечный Путь.
В лирические минуты все анатовские жители ходят по сцене, каждый со своим огоньком в руках, а звездное небо разрастается, и Млечный Путь мерцает среди множества других плеяд и отдельных звездочек. Посыл, в общем-то, ясный, млечный путь у каждого начинается прямо здесь, на Земле, у каждого он свой, но небо одно на всех. А кто бы спорил?
Богдану Ступке в этой роли действительно удается соединить вечное с сиюминутным, объяснение, как он это делает, есть только одно — талант. А его Тевье — главный герой здесь не потому, что он как-то особенно прав или его страдания сильнее соседских. Просто эта история про него и его семью. И то, как везет он свою телегу, с покорностью укрепленной, с наивной и бесспорной мудростью самодеятельного талмудиста, — это и есть его молитва. А вовсе не те ритуальные слова, обращенные к Богу по всем правилам в канун субботы, которые Тевье все равно никогда не удается произнести до конца.
ЕЛЕНА ГЕРУСОВА