премия литература
Ъ продолжает рецензировать книги из шорт-листа премии "Букер — Открытая Россия" (рецензию на "Холст" Олега Ермакова см. в Ъ от 16 ноября, на "Каблукова" Анатолия Наймана — в Ъ от 17 ноября). Роман Дениса Гуцко "Без пути-следа" прочитала КИРА Ъ-ДОЛИНИНА.
Денис Гуцко для писателя молод, он родился в 1969 году. Родился в Тбилиси, в 1987-м переехал в Ростов-на-Дону, где окончил геолого-географический факультет Ростовского университета. Отслужил сколько полагается в рядах Советской армии. Вернулся в Ростов. Регулярно печатается, был участником трех форумов молодых писателей России (в 2001, 2002 и 2003 годах). По итогам второго из них получил стипендию Министерства культуры РФ. Особенно любит печатать Дениса Гуцко "Дружба народов". Здесь в феврале 2004 года вышла его повесть "Там, при реках Вавилона", а в ноябре--декабре — потенциально букеровский роман "Без пути-следа".
Биографическую справку на Дениса Гуцко можно было бы и сократить, если бы она с самого начала до слов "Вернулся в Ростов" не совпадала с биографией героя его романа — Мити. То есть до этого момента автор и герой как бы совпадают во времени и пространстве, а после расходятся по разные стороны баррикад: Гуцко пишет (действует), а его Митя страдает (бездействует).
У них общее — детство русского мальчика в Тбилиси, Ростовский университет, армия, возвращение домой, в город, который за пару лет стал не только чужим, но и агрессивно-чужим, возвращение теперь уже в Ростов-на-Дону. У них то ли тоже общее, то ли разное, автором герою сочиненное: снятые углы и комнаты в коммуналках в бараках, переехавшая из Тбилиси вслед за сыном мама, так и не привыкшая к тому, что в России родственников и друзей не принято звать просто так, а только со вздохом сожаления и совсем уже по особым поводам; женитьба на красавице сокурснице, рождение сына, перестроечная нищета, ссоры между невесткой и свекровью, измена и уход жены к иностранцу, разлука с сыном; агония никому не нужной научной работы, лежание на диване, работа охранником в банке, скука, апатия, тоска.
Понятно, что веселый роман с такой фактурой не напишешь. Он и не веселый, он про падение слабого человека. Он вообще-то про "лишнего человека" в том вполне себе хрестоматийном для русской классической литературы понятии. Вот только, в отличие от своих многочисленных прототипов, Митя Дениса Гуцко вообще ничем особым не примечателен; в нем нет демонизма Печорина, нет обаяния Обломова, нет отточенности эгоизма Онегина — в нем просто ничего нет. Вялая оболочка рефлексирующего неудачника передвигается со страницы на страницу, оставляя читателя в недоумении: его не хочется ни жалеть, ни понимать, ни оправдывать. Жена ушла? От такого уйдешь — он же пустой совсем. Бывший однокашник кинул на чужие к тому же деньги? Сам дурак. Взрослеющий в далеком Осло сын забыл поздравить с днем рождения? А сколько лет он не видел своего отца, не нашедшего в себе сил заработать и поехать к нему хоть на пару дней? В такой ситуации и мрачная история с невозможностью получить паспорт в связи с рождением в другой (Грузия!) стране оборачивается чуть ли не спасением от необходимости действовать. Потерял единственную любящую его женщину? Сам же ее и обманывал. Жизнеподобия в этой истории хоть отбавляй, но интереса маловато.
Другое дело — сам роман, то есть собственно текст. Он странный. С одной стороны, это нормальный такой русский реалистический роман — без особых загибов и эксцессов, плавный, хронологически более или менее прямой, написан короткими предложениями, все подлежащие-сказуемые на месте, читателя не путают. И даже словообильные вставки про тбилисское детство и эпических его персонажей не меняют сути — это простой роман. Но есть в нем один явный диссонанс — он "слепой". То есть в нем практически отсутствуют визуальные образы, в нем отсутствуют даже лица героев. Какой из себя Митя? Никакой — средненормальный, среднепривлекательный. Жена-красавица приобретает зримый облик, только разувшись (чувственные ступни) и перекрасившись (стала коротковолосой блондинкой). Про подругу всей его жизни известно только, что она мулатка и, соответственно, у нее непослушные курчавые волосы. Так и живут в этом романе его герои без лиц и тел, как тени, лишь изредка обретая плоть, как будто автор, забывшись, тратит на них чуток краски из своего скудного зрительного запаса.
Зато этот роман звучит. Звучит с первых же слов: "Бубны бубнили. Бубны бубнили грозные заклинания... Прогорклый воздух дрожал в такт..." Стекла в этом романе "взрываются", иней обязательно "хрустит", вилки-ложки, пробирки "звякают", раскладушки "скрипят", а подруга героя поет блюзы. Поет хорошо, так, что иногда начинают звучать страницы, на которых она поет. Я не знаю, за что выбрало этот роман букеровское жюри. Может, за молодость и светлые надежды автора; может, за милость к падшим; а может, и за это звуковое письмо. Василию Аксенову, например, точно должно понравиться. Это же почти герой его оттепельных "Коллег", только родившийся на тридцать лет позже и раздавленный перестройкой. Да тут еще и блюз...