Художник от природы

Павел Леонов в Московском музее современного искусства

выставка живопись

В Московском музее современного искусства в Ермолаевском переулке открылась выставка Павла Леонова, посвященная 85-летию художника. Работы самого прославленного из ныне живущих российских наивных художников рассматривала ИРИНА Ъ-КУЛИК.

На открытие своей юбилейной выставки Павел Леонов не приехал. Уже много лет он безвылазно живет в деревне Меховицы Ивановской области. За границей художник, чьи работы получали призы на нескольких европейских выставках наивного искусства, был только один раз — в 1945 году, в Венгрии, куда попал вместе с советскими войсками. Он и в Москве-то никогда не жил — так, приезжал в 1972 году в Подмосковье на семинар Заочного народного института искусств (ЗНУИ), в котором обучался по переписке. Его учителем был замечательный художник-нонконформист Михаил Рогинский, называвший Леонова Дон Кихотом советского времени и обладавший достаточной мудростью, чтобы никак не корректировать творчество гениального самоучки.

Работы, оставшиеся в собрании ЗНУИ, долгое время были единственным свидетельством существования художника, затерявшегося по окончании обучения. Заново Павла Леонова открыли в 1990 году — его местонахождение обнаружила Ольга Дьяконицына, директор Московского музея наивного искусства. С ее подачи Павел Леонов обрел популярность среди коллекционеров и начал регулярно заниматься живописью, а его работы выставляться в Москве и за рубежом. Но сам мастер почти никакого участия в богатой художественной жизни своих произведений не принимает — наивному художнику как-то не подобает превращаться в светского мэтра.

По словам госпожи Дьяконицыной, Павел Леонов до сих пор не слишком представляет, какие перемены произошли в стране за последние двадцать лет. Его картины по-прежнему живописуют некую вневременную утопию, которую с некоторой натяжкой можно назвать советской. Трудолюбивые комбайны возделывают поля, в парках культуры кружатся колеса обозрения, Есенин читает свои стихи на сельском празднике, а сам художник со своей женой Зиной, облачившись в белую косоворотку и шляпу, отправляется в театр с колоннами и фронтоном. Мир Павла Леонова напоминает хлебниковский крестьянский рай, где всевозможные будетлянские чудеса прогресса дополняют извечный уклад жизни в гармонии с мирозданием. На полотнах художника всегда присутствует живность и техника. На каждой ветке сидит птица, под каждым кустом притаился заяц, на каждой волне — будь то море или фонтан — скачет рыба, на льдинах сидят моржи и белые медведи, под пальмами гуляют слоны, львы, жирафы и павлины.

Что же до техники, то художник больше всего любит рисовать всевозможные средства передвижения — снегоходы, корабли, самолеты. Рай в его представлении — это место, во-первых, обитаемое, а во-вторых, такое, где нет белых пятен и труднодоступных далей и всюду можно путешествовать без препятствий. Один из живописных циклов Павла Леонова посвящен "русским путешественникам в Африке", чьи аэропланы летят, едва не задевая крыльями верхушки пальм. К этому же циклу, видимо, примыкает и картина, изображающая, как Павел Леонов и его жена Зина встречают Стеньку Разина — на берегу, к которому причаливает его челн, тоже почему-то растут пальмы. А вот сам Стенька вряд ли знает, куда его занесло,— количество бутылок на палубе подтверждает подозрения, что лежащий навзничь путешественник мертвецки пьян. Впрочем, какой же русский рай без выпивки.

Еще одна любимая модель рая у Павла Леонова — это цирк. Только здесь нет ни круга арены, ни укротителей с хлыстами. Цирк Леонова — это что-то вроде окна, открывающегося в зеленые кущи, где резвятся предоставленные сами себе звери: орлы, львы, буйволы, торжественные, как иконописные символы евангелистов. Впрочем, не менее величавыми выглядят и лошади, собаки и обезьяны. В цирк Павел Леонов приводит даже Пушкина, которого он вообще всячески ублажает в своем раю. Еще на одной картине можно увидеть, как поэта зовут на танец одетые в белое селянки, выплясывающие строем, как ансамбль колхозной самодеятельности.

Павел Леонов — художник, действительно сопоставимый с такими общепризнанными гениями наивного искусства, как Нико Пиросмани или Анри Руссо, что тем более удивительно сейчас, когда сам наивный стиль уже перестал быть случайным ноу-хау уникальных самородков, а оказался растиражированным множеством стилизаций. В начале прошлого века Руссо и Пиросмани открывали авангардисты, видевшие в них своего рода алиби своего искусства — природных художников, самим своим существованием доказывающих искусственность академического реализма. Сегодня картины Павла Леонова выглядят последним алиби реализма в его социалистической, то есть утопической, ипостаси.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...