О пойнтерах Ольга Волкова
Если взять сеттера, побрить его и немного перекрасить, то он, конечно, расстроится, зато начнет слегка смахивать на пойнтера. Сеттер и пойнтер — братья-легавые; но сеттеров у нас почему-то в тысячу раз больше, чем пойнтеров. Кто такой сеттер, знают все, а про пойнтера если и слышали, то только как о новой модели машины. Это несправедливо.
Пойнтер — охотник. Мало того: понимающие в охоте люди называют пойнтера королем охотничьих собак, а раз так, то, по их мнению, держать его в качестве домашнего животного и лишать охоты — это преступление. В таком случае преступлением также будет не давать овчаркам с утра до ночи пасти овец, питбулям — драть друг друга и окружающих в клочья, а различным волкодавам мешать давить волков, которых в мире и так уже слишком мало. На самом деле пойнтер прекрасно обходится и без охоты, особенно если не пробовал, что это такое.
Хотя охота все равно у него в крови, тут уж ничего не поделаешь. Почуяв дичь — а с пойнтером охотятся на птиц,— он немедленно встает в стойку: вытянутый, как струна, с идеально прямым хвостом, приподнятой ногой и носом, указывающим охотнику, куда тому предстоит целиться, он замирает и становится похож на памятник самому себе. Пойнтера в стойке легко увидеть в Англии — там он изображен на каждой второй сувенирной кружке. Потому что пойнтер — это старое, примерно трехсотлетней давности, английское изобретение. Как и большая часть всех существующих в мире собачьих пород.
В нашей стране пойнтер — экзотическая диковина, и прогулка с ним привлекает столько же внимания, как если бы вы пошли пройтись с крокодилом. В Москве этих собак всего около сотни; желающему купить щенка приходится либо ждать, иногда месяцами, либо ехать за собакой куда-то в дальние края. Но тот, кто однажды стал пойнтеристом, вряд ли когда-нибудь изменит этой породе. И не только породе, но даже и окрасу — настоящий пойнтерист готов ехать на край земли, только чтобы получить именно красно-пегого (белого с красными пятнами), или желто-пегого, или черно-пегого пойнтера. На самом деле они ничем, кроме окраса, друг от друга не отличаются — но ни один пойнтерист с этой мыслью в жизни не согласится.
Жизнь с пойнтером интересна, но не безмятежна. У него короткая шерсть, и зимой он мерзнет — значит, приходится надевать на него попонку, что на довольно крупной собаке выглядит несколько нелепо. К тому же эта шерсть обладает повышенной проникающей способностью — не успеет пойнтер появиться в доме, как все вокруг окажется утыканным крошечными иголочками-шерстинками, которые просто стряхнуть совершенно невозможно, их надо извлекать по одной. Пойнтер азартен, но нежен — побегав по высокой траве, он может изрезать себе грудь, а его хвост (прут) обязательно окажется разбитым в кровь о деревья и прочие попавшиеся на пути твердые вещи. К тому же пойнтер вислоух, а значит, он постоянно живет под угрозой отита... Охранник из него — никакой: слишком добродушен. И тем не менее пойнтер — это чудо-собака.
И не только из-за своих исключительных охотничьих качеств. У пойнтера и без охоты очень много достоинств. Он добрый, любящий, умный и покладистый; свои чувства он не скрывает, на подвохи не способен и всегда готов на все. Один пойнтер способен заменить собой сразу трех-четырех собак — он настолько подвижен и даже временами суетлив, что его всегда очень много. Ну, это если он не занят охотой, соревнованиями (та же охота, только птиц никто не убивает) или просто хорошими прогулками. Когда пойнтер оказывается на природе, он моментально преображается — из вполне диванной собачки превращается во внимательного, собранного профессионала.
Похоже, что в душе сам пойнтер, пока он дома, считает себя довольно маленьким существом — он так и норовит залезть на ручки и как следует поприжиматься к хозяину. Но он не очень мягкий, ведь из правильного пойнтера отовсюду торчат кости — эта собака должна быть худой. И в основном она такой и остается — у пойнтеров буквально птичий метаболизм, все мигом сгорает. Однако аппетит у них тоже вполне птичий — то есть собака насчет поесть всегда готова, чего поощрять нельзя ни в коем случае. Хотя бы потому, что жирный пойнтер — это практически свинья с одышкой, что некрасиво и вредно.
К тому же пойнтер, как собака со сверхчутьем очень ценит всякие тонкие благоухания, поэтому помойка для него — это ресторан, отмеченный "Мишленом". А найденная дохлая ворона недельной выдержки — это аромат, превосходящий все мыслимые "шанели", поэтому в нем хорошо бы как следует вываляться. Впрочем, от всего этого пойнтера нетрудно отучить — собака эта действительно очень умна. Тем более что для них существуют настоящие школы — это места, где пойнтеров натаскивают, то есть учат правильно вести себя на охоте и вообще в жизни.
Научить пойнтера можно буквально всему. Даже приносить добычу — хотя в принципе он этого делать не должен. В Англии за пойнтером шли лабрадоры — пойнтер-аристократ делает стойку, охотник стреляет, а лабрадоры лезут за птичкой в грязь и воду. Ну а неохотящийся пойнтер свои нерастраченные таланты применяет вполне по-собачьи — то есть легко учится всем мыслимым командам и, научившись, уже никогда ничего не забывает. А стойку он делает на голубей.
Поскольку пойнтеров у нас так мало, то начинающему пойнтеристу, чтобы не попасть на плод близкородственного брака, за щенком надо идти к людям ответственным — например, в Московский пойнтер-клуб или в Российскую федерацию охотничьего собаководства. Там ему скажут, где ожидаются щенки с правильной родословной; что до выбора самого щенка, то надо обратить внимание на прут — чтобы был прямой и без изломов. Ну, и чтоб щенок был толстый, с блестящей шерстью и большими лапами, чтобы, если красно-пегий, глазки были темными. Чтобы не был трусливым — можно, например, уронить рядом со щенками ключи и выбрать того, кто меньше всех переполошился. Впрочем, все равно все, кроме профессионалов-кинологов, выбирают того щенка, который элементарно больше понравился.
Если, купив собачку, вы предполагаете всю жизнь держать ее у себя под подушкой, то вам вполне можно оставаться независимым пойнтеристом. Но если на собаку у вас серьезные виды — выставки, вязки, полевые состязания и прочее,— тогда лучше вступить в клуб. И таким образом незаметно из пойнтериста-индивидуала превратиться в сознательного сторонника внедрения аристократических пойнтеров в российскую действительность. Действительность от этого станет гораздо элегантнее.