концерт
В понедельник на Украине впервые выступил один из лучших джазовых бас-гитаристов мира Ришар Бона. Концерт состоялся в киевском лаунж-баре "Персона", где в тот же вечер сольную программу представила Нино Катамадзе. Лонгплей звезды афро-попа с этническим джазом госпожи Катамадзе сравнивал БОГДАН ЛОЗОВСКИЙ.
В последние годы джазовая и этническая музыка прочно вошла в программу столичных клубов и ресторанов, а среди промоутеров уже давно стало модным привозить на подмостки столичных ночных заведений что-нибудь эдакое "элитарное и непопсовое". Часть имен таких гастролеров быстро и бесследно исчезала из памяти клубной публики. Другая же часть прочно укоренялась в концертных программах. Одним из таких удачных проектов стала Нино Катамадзе, которая считает Киев едва ли не своим родным городом. На что киевская публика честно отвечает аншлагами на каждом ее концерте.
Большинство посетителей "Персоны" в минувший понедельник с неизменным для концертов грузинской джаз-дивы вожделением плотно оккупировали все свободное пространство на обоих ярусах зала "Персоны". При этом мало кто задумывался над тем, что Нино Катамадзе, по сути, будет "разогревать" другую, неизвестную для большинства киевлян джаз-звезду из Камеруна.
Свою программу Нино Катамадзе отработала с неизменной экспрессией и профессионализмом. Правда, со стороны выступление выглядело как арт-версия телешоу "За стеклом". По одну сторону рампы-"стекла" на мягких стульях плотными рядами сидели зрители, неподвижно наблюдая за тем, что творится с другой стороны "стекла", то есть на сцене. А там женщина плотной комплекции разыгрывала настоящую драму, точно передавая своими движениями, жестами и мимикой все существующие человеческие чувства и эмоции, наклоняясь всем телом в такт каждой синкопе, "заигрывая", "ссорясь" и "наслаждаясь" поочередно со своими музыкантами. Какое-то время сидящие за столиками зрители старались делать серьезные лица и постукивать пальцами в такт музыке. Однако этно-джазовые мотивы госпожи Катамадзе оказались им явно не по зубам, и вскоре обладатели билетов за столиками принялись, не меняя задумчивого выражения лица, пережевывать ужин.
Лишь через час, когда госпожа Катамадзе вместе с музыкантами покинули сцену, всем пришлось вспомнить про выступление того самого "с мировым именем" музыканта из Камеруна Ришара Бона. Перед его выходом на сцену организаторы попросили всех присутствовавших не курить. Зрители, пожав плечами, затушили сигареты и с интересом стали ожидать выхода "наглеца", не любящего табачного дыма в ресторане. И вот он вышел на сцену — именно таким, как должен выглядеть музыкант из Камеруна: с черными заплетенными в дрэды волосами, черной кожей и большими полуприкрытыми и раскрасневшимися наверняка не от городского смога глазами. А когда в руках господина Бона звуком флейты заиграла бас-гитара, стало понятно, почему его взяли в свои оркестры Джо Завинула и Джони Митчелл.
Свой киевский лонгплэй Ришар Бона продолжил парой фьюжн-композиций, продемонстрировав просто каноническую чистоту жанра. Тут было все — свинговый ритм резкими фортиссимо переходил в растянутый блюз, сменялся мелодиями самбы и вскоре завершался зажигательной камерунской макосса, аранжированной в лучших джаз-традициях прошедшего столетия.
Во время импровизаций, как и подобает умудренному опытом джазмену, господин Бона мало обращал внимания на зрителей, все больше вызывающе поглядывая на гриф своей бас-гитары. А среди зрителей между тем царило полное эстетическое замешательство. Такой уровень исполнения, как, впрочем, и такую музыку до этого в Киеве можно было услышать разве что на сугубо любительских джаз-сессиях, но никак не на подмостках пафосных ресторанов. "Он играет как сволочь — это просто невозможно",— шепотом возмущалась посетительница с музыкальным образованием за соседним столиком. А Ришар Бона тем временем, в доли секунды пробегая пальцами легато через три октавы, подходил ко второй части своего выступления.
Не сбиваясь с джазовой ритмики, он начал петь, а вернее напевать на африканском языке дуала длинные истории. Судя по выражению лица музыканта, рассказывал он о каких-то совсем несущественных для белых людей рефлексиях уроженцев Черного континента. Пение время от времени сменялось небольшими бас-увертюрами, а один раз — семиминутной импровизацией перкуссиониста Сэмюэла Тореса. Пока же господин Торес отчаянно молотил по бонго и тамтамам, Ришар Бона наконец-то осмотрел оба яруса зала ресторана. Толпа танцующих и прихлопывающих зрителей убедила музыканта, что киевляне полюбили его всерьез и надолго. Господин Бона заулыбался и, видимо, решив окончательно добить публику, сыграл пару блюзовых песен, почему-то начинавшихся с классического для русских романсов проигрыша.
Затем музыкант взял четкий курс на афро-поп, чем окончательно доказал, что вся современная музыка была рождена в Африке, и играть ее должен не кто иной как африканец. Несколько раз песни прерывались на музыкально-комические номера, во время которых Ришар Бона нота в ноту пел вместе со своей гитарой сложные импровизации и передразнивал фальшивыми пассажами зрителей, старавшихся щелкать пальцами в ритм. Когда же на последних композициях зрители на языке дуала запели хором с музыкантом, стало понятно, что о Нино Катамадзе в этот вечер все позабыли. Джаз-звезду грузинской дивы, которая сама отплясывала под музыку своего коллеги, запросто затмило солнце африканской этники Ришара Бона.
Несмотря на двухчасовой лонгплэй, камерунца вызывали на бис стоя. Музыкант не заставил себя долго ждать и, отпустив на перекур половину своих музыкантов, перевоплотился на пару минут в такого себе чернокожего Стинга, завершив свое выступление душещипательным попсовым блюзом, искренним поклоном и не менее искренним русским "спасибо".