Коллективизация прошлого
«Полезное прошлое»: как придумывали историю СССР
В издательстве «Новое литературное обозрение» выходит книга историка Виталия Тихонова «Полезное прошлое» — рассказ о том, как историческая наука становилась полем политических баталий в эпоху сталинского СССР.
Фото: НЛО
Фото: НЛО
Выражение, взятое Виталием Тихоновым для названия книги, не советского происхождения. Его впервые использовал в 1918 году американский литературный критик Ван Вик Брукс. Брукс был не политиком, а скорее мыслителем поэтического толка. Тем не менее он дал идеальную формулу для исторической политики: история — не отчужденная ничья земля, территория фактов и дат, она — предмет использования, ее нужно обработать, сделать полезной, вырастить на почве прошлого будущее, хорошо видное всем вокруг. Для США, входивших после Первой мировой войны в большую международную политику, это было крайне актуальной задачей. Еще более насущной эта интуиция была в то время для Советской России, только появившейся на мировой карте.
Тихонов и начинает свое повествование с революционной эпохи, когда история, как и остальные сферы культуры, стала предметом радикальной ревизии, переписывания на классовых основаниях. В этих новых нарративах цари, императоры, полководцы, воспевавшиеся Карамзиным, Соловьевым, Ключевским и другими дореволюционными классиками, из титанов превращались в гротескных уродцев, а настоящими протагонистами становились анонимные массы и безличные социальные силы. Вождем этого направления был старый большевик Михаил Покровский. На протяжении 1920-х и ранних 1930-х «красные профессора» его школы захватывали образовательные учреждения, временами расправляясь с оппонентами из среды старых профессионалов самыми неприглядными методами (они активно поддерживали, к примеру, «академическое дело» 1929–1931 годов, в процессе которого несколько десятков историков было приговорено к расстрелу или заключению). Сам Покровский умер в 1932 году, но в следующие годы его ученики и соратники стали жертвами нового консервативного поворота в истории. Этот поворот — основной сюжет книги Тихонова.
«Полезное прошлое» вышло в научно-популярной серии «Что такое Россия». Книга эта и правда написана доступно, однако ее предмет — история истории — может выглядеть немного эзотерично, и нельзя сказать, что Тихонов слишком уж старается сделать его более привлекательным для стороннего читателя. Он подробно описывает технологии управления наукой: редактирование учебников от издания к изданию, заседания академических советов, полемику историков-профессионалов и политически ангажированных любителей (часто бывших при этом партийными фаворитами), распределение Сталинских премий за исторические исследования. Во всех этих довольно специальных подробностях легко утонуть, притом что сам материал действительно интересен.
Если авангардная революционная культура мыслила себя как новое начало отсчета, решительный разрыв во времени, отменяющий все, что было до того, то идеологи сталинской истории — включая и самого Сталина, активно интересовавшегося этой областью знаний,— напротив, стремились восстановить связь времен. Нащупать преемственность эпох после революционного взрыва означало придумать историю заново — изобрести парадоксально непротиворечивый нарратив, в котором империя и революция, нация и класс не выступали бы как непримиримые враги, а дополняли друг друга.
Самой заметной из исторических акций сталинской культуры было возвращение великих людей — культ вождей, отброшенный из настоящего в прошлое. Главным из них, конечно, был Ленин, изобретенный как историческая фигура именно в сталинскую эпоху. Ленинский культ легитимировал Сталина как его ученика и единственного полномочного преемника. Другими сходными героями были Петр Первый и Иван Грозный — два деспота, апология которых как будто бы плохо совмещалась с почитанием вождя пролетариата. И император, и царь, еще недавно представлявшиеся в советской историографии как эксплуататоры-изверги, становились в новых монографиях, учебниках, а затем и в произведениях массовой культуры (вроде эпопеи Алексея Толстого или фильма Сергея Эйзенштейна) носителями харизматической сильной власти, собирателями земель, инициаторами безжалостных рывков прогресса; их правления поставляли исторические аналогии для политики СССР сталинской эпохи.
Генеалогия самого этого государства также изобреталась заново. Провозглашенное Сталиным построение социализма в отдельно взятой стране вместо ставки на мировую революцию требовало объяснить, что это, собственно, за страна, что объединяет ее население помимо случайных завоеваний и альянсов. Выдумывавшийся на протяжении 1930-х, 1940-х и 1950-х советский народ имел образцом столь же разношерстную американскую нацию, но у советских идеологов было больше хронологических амбиций. Предпосылки для единства народностей и племен, населявших территорию СССР, от Дальнего Востока до стран Прибалтики, включенных в него в 1940 году, следовало обнаружить в как можно более древнем прошлом. Поэтому огромным почетом пользовались, к примеру, исследования об Урарту — располагавшемся на территории Грузии и Армении древнем азиатском государстве, успешно воевавшем с Ассирией и самим своим существованием доказывавшем право народов СССР на участие в мировой истории с самых ее начал.
Урарту было любимцем Сталина, буквально навязанным им историкам древнего мира. Подобным образом его догадки и соображения (вроде происхождения русского языка из курско-орловского диалекта) становились толчками для целого потока исследований. Как это и бывает в истории, случайная прихоть мешалась с прагматикой момента, и вместе они формировали на редкость устойчивый нарратив. Так разработанная в начале 1950-х молодой звездой позднесталинской науки Борисом Рыбаковым концепция неизвестной ученым до того древнерусской народности, из которой развиваются русские, украинцы и белорусы, обреченные впоследствии сплотиться в единый советский народ, надолго пережив сталинскую и даже советскую эпоху, продолжает влиять на разворачивающуюся на наших глазах политическую реальность.
цитата
Обычно диктаторы любят историю, потому что любят себя в истории. Им мерещатся собственные памятники, пухлые тома биографии с золотым тиснением, шелестящие страницы учебников с их портретами, города и улицы, названные в их честь, и прочие символы исторического величия. Диктаторы почти всегда уверены, что все делают в интересах граждан своих стран, поэтому благодарные потомки их не забудут. Никогда.
Виталий Тихонов. Полезное прошлое: История в сталинском СССР. М.: Новое литературное обозрение, 2023
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram