Гриша Брускин. Подробности письмом. М.: Новое литературное обозрение, 2005
Художник Гриша Брускин любит писать. Он пишет картины, как книги, и книги, как картины. Именно так он написал уже третью книгу (первые две, "Прошедшее время несовершенного вида" и "Мысленно вами", также выпустило "НЛО"). Книга, как картины самого Брускина, составлена из кусочков и обрывков. Кусочков разной длины, разного цвета и разного качества. Глава первая — "Азбучные истины": русский алфавит, иллюстрированный в стилистике алогизма советских плакатов по гражданской обороне. Глава вторая — "Аннотированный и иллюстрированный алфавитный указатель имен": расположенные в алфавитном же порядке заметки, виньетки, записи, выписки, анекдоты, сплетни. Иногда они о реальных, некоторые даже об очень-очень знаменитых людях, а иногда совсем даже о нереальных, но очень брускинских персонажах. Объединяет их одно — у Брускина все (от Дмитрия Александровича Пригова до Соломона Волкова, от Отара Иоселиани до знаменитого московского врача-гинеколога, от Натана Альтмана до тещи Сафо Владимировны) проходят проверку словом. Слово это (сказанное самим персонажем или о нем) смакуется, проходит пробу на вкус, цвет и после тщательной обработки отсылается в книгу. Книга получается смешная, трогательная и язвительная, не слишком философствующая, но очень жизнеутверждающая. Из философии в ней — фраза "принявшего на грудь" соотечественника на Брайтон-бич: "Сам ты, б..дь, песчинка в космосе!" Из жизнеутверждающего — рассказы о знатных старцах, последним словом (или делом) которых было желание поиметь какую-нибудь молодуху. Брускин творит свой мир из обрывков чужих слов. Мир вполне ему поддается. Так что не стоит верить автору и издателям, которые пишут, что эта книга — заключительная в трилогии. Будет еще. Автор проговаривается: "статью" об Александре Жолковском не пишет, а перед фотографией героя помечает: "м. б. см. след. кн.".
Борис Носик. Анна и Амедео. История тайной любви Ахматовой и Модильяни, или Рисунок в интерьере. М.: Вагриус, 2005
Сам автор относит свое сочинение к жанру "документальной повести". В этом определении явный оксюморон — смесь художественного и документального сейчас в моде, но ходить по этой границе надо очень осторожно. Часто получается глупо или пошло. Книга литератора, специализирующегося на описании бытия русской эмиграции во Франции, не такая глупая, как можно было бы предположить по названию, но вульгарная. Дело не в том, что Носик доказывает, что Ахматова позировала Модильяни обнаженной, а в самом стиле, с навязчивыми повторами описывающем чужую любовь и чужую же память о ней. Если и читать эту книгу, то только ради страниц, на которых строчка за строчкой опровергается текст очерка Ахматовой о Модильяни. Это почтенная уже в литературоведении традиция "деконструкции" мифа, сотворенного автором о самом себе. Ахматова была гением самомифологизации — тут действительно есть чему поучиться. Только Носик здесь ни при чем — о его книге она сказала бы, как о фильме "Монпарнас, 19": "пошло".