Рассказывает Григорий Ревзин
Каждую неделю на Рублево-Успенском шоссе, сразу после поворота на Подушкинское, где слева такое большое поле, а за ним лес, открываются бутики. Armani, Brioni, Gucci — все самые главные.
Меня попросили найти архитектора для деревни роскоши. Я не сразу понял замысел. Деревня роскоши — это как? Вот деревня, в ней дома, в домах — Prada, Cavalli, Tiffany? Поле, избы, бутики, дальняя дорога?
Зачем это? Я представил себе: сидишь вечером в деревне. С друзьями. И вдруг кончились бриллианты. Что делать? Бежать на станцию, ехать в Москву, успеть до закрытия магазина — весь вечер насмарку. А тут все рядом. Зашел — взял — пошел домой. Удобно.
Нет, все же не очень было понятно, как это работает.
Оказалось, мои недоумения вызваны необразованностью. Имелась в виду не совсем русская деревня, а, скажем, поселки Лазурного берега. Идешь по единственной улице, будто по Corso в Риме, каждый дом — витрина бутика. Но только дышится легче, машин нет, рядом море. И вот такое же надо построить на Рублевском шоссе.
Архитектором стал Юрий Григорян. Он как раз построил самый дорогой дом в Москве — полукруглый дом в Бутиковском переулке на Остоженке. Бутиковский переулок по этому случаю знающие люди переименовали в Бутиковский. Я подумал, что он легко может построить деревню бутиков. Потому что, казалось бы, чего проще? Одна улица, сорок домов, в домах — бутики. Но оказалось, что так нельзя. Не получается. Получается не деревня роскоши, а склад контейнеров с драгоценностями.
Потому что нужно, чтобы возникло особое место. Нужна особая среда. Нужно, чтобы люди хотели туда прийти. Чтобы им там было хорошо, чтобы там была какая-то особая атмосфера. Представьте себе поселок на Лазурном берегу 200 лет назад. Это была рыбацкая деревня. Улица, что-то вроде площади и дома по краям. Дома, конечно, поменялись, но они стоят на тех же местах и примерно тех же размеров. Улица осталась той же ширины, и площадь на своем месте. Ты чувствуешь, что это место — настоящее, что оно долго жило. Правильное место.
Это трудно объяснить, но легко почувствовать. Все же одно дело, когда за деревней море, а другое — когда поле, деревни от этого по-разному выглядят. А еще есть такая вещь, как высота неба — в городе мы ее не замечаем, а за городом это одно из главных визуальных впечатлений. И она разная в Италии, во Франции и в Голландии. А от высоты неба зависит ширина улицы, чем оно выше, тем улица уже. А еще есть характер деревьев, окружающего ландшафта, свет. Архитектор может ощущать это интуитивно. А может не ощущать.
"Деревня роскоши" Mercury стоит вдоль прямого шоссе на границе поля. Но улица деревни не прямая, а трижды петляет, будто повторяет ту деревенскую, которая здесь когда-то была. Она слишком широкая для города, она сделана так, что здесь много неба. Она раскрывается то ли площадями, то ли полянами, как это бывает с деревней в России. Дома на ней стоят все чуть под углом друг к другу, словно помнят, как их хозяева Иван Иванович и Иван Никифорович 200 лет назад поссорились и отвернули друг от друга свои избы. Посередине деревни должны расти деревья. Свободно, не как на городском бульваре, а как бог на душу положит.
Дома, разумеется, не избы, они уже другие. И тем не менее они деревянные. Хотя это не русское бревно, а подвесной вентилируемый фасад из канадского дуба, но в самой его пластике угадывается образ сруба, как бы пропущенного сквозь призму хай-тека. Стиль, избранный Юрием Григоряном, имеет странное имя "эко-тек", это соединение хай-тека и экологической эстетики. Это очень высоко технологичная архитектура, у которой есть особая теплота и камерность. Получилась деревня, состоящая из рафинированных минималистических европейских вилл.
Бывает эстетика минимализма, бывает — роскошь минимализма. Когда идешь по этой деревне, вдруг ясно осознаешь, что же здесь самое ценное. Здесь много места. Всего много — улицы, неба, воздуха. Есть такая особая вещь — роскошь пустого пространства на Рублевском шоссе. Когда можно построить узкую улицу и на ней четырехэтажные дома, а строится только два, то ты понимаешь, что много неба — это роскошь.
Получилось место, какого в России никогда не было. Это русская деревня, в ней особое чувство пространства, она встроена в наш пейзаж. Но она сделана так, будто бы русская деревня жила в ХХ веке не так, как русская, а как швейцарская, и постепенно стала безукоризненно цивилизованной деревней миллионеров. Это можно себе представить, ведь и Третьяковский проезд недавно был темноватой обшарпанной подворотней в Китай-городе.
Понимаете, это какой-то другой образ России. Когда русское пространство вдруг становится пространством luxury. Когда, действительно, сидишь ты в деревне, и вдруг кончились бриллианты, и можно пойти через поле и купить. На это стоит посмотреть, потому что кажется, что само поле от этого как-то меняется. На это стоит посмотреть, просто чтобы понять, как нужно жить в России.