В прокат с опозданием на пять лет вышел фильм Ли Джон Сока «Игра в переговоры» (Hueopsang, 2018). Южнокорейский триллер утомил, поразил и озадачил Михаила Трофименкова.
Даже грозные захватчики заложников (Хён Бин, в центре) в фильме не так просты, как кажутся
Фото: Кино.Арт.Про
Даже грозные захватчики заложников (Хён Бин, в центре) в фильме не так просты, как кажутся
Фото: Кино.Арт.Про
Современная культура приучила к тому, что хороший полицейский обязан быть ментальным инвалидом. Пролог «Игры» кажется простой иллюстрацией к этому постулату. Не в силах пережить гибель заложников, случившуюся у нее на глазах, благодаря топорной работе группы захвата, переговорщица Ха (Ён Нам Чан) подает в отставку. Жертвы якобы бытового преступления, подкосившего ее,— вроде бы разменные пешки сюжета. Но все окажется далеко не так просто, хотя и достаточно поздно.
Как водится, героиню выдернут из дому ради последнего задания, столь важного, что его курирует через своего надменного секретаря сам президент. Из пиратского логова в Таиланде на связь вышел грозный Мин (Хён Бин), неотразимый красавчик, социопат и заядлый курильщик, король контрабандной торговли оружием. Мин захватил в заложники непосредственного начальника Ха, корреспондента влиятельной корейской газеты и — до кучи — еще каких-то голосящих от ужаса женщин и детей.
Чего ему надо, решительно непонятно. Разве что поглумиться над человечеством, кому ногу прострелить в прямом эфире, а кого и укокошить. Его желание выпить виски с очаровательной Ха, а также немедленно доставить на собеседование, презрев сеульские пробки, то главного редактора той самой газеты, то президента могущественной корпорации, то шефа южнокорейской госбезопасности, можно счесть чистым троллингом.
Резонно предположить, что нам предстоит томительно наблюдать за нечеловеческими усилиями Ха удержать монстра от смертоубийства. Ей надо продержаться четырнадцать часов, за которые доблестный спецназ долетит до Таиланда, парашютируется в джунгли, по-крокодильи преодолеет водные преграды и разнесет замок зверя в щепки. Но все опять-таки окажется далеко не так просто, хотя и слишком поздно.
Пешки здесь не совсем пешки, монстр далеко не монстр, журналист никакой не журналист, да и начальник Ха не тот, кем кажется. И сам триллер о переговорщице отнюдь не гимн доблестным силовикам, наступающим на горло психотравмам.
Больше всего «Игра» напоминает великие итальянские триллеры 1970-х, фильмы Дамиано Дамиани, умноженные на восточную истовость: кровушки льется немало, хотя, к чести Ли, зверскими эффектами он не злоупотребляет. В кино Италии, истерзанной политической и мафиозной уличной войной, незамысловатые преступления служили спусковым крючком расследования заговора против Республики. Так и тут: каждые пятнадцать минут ставки повышаются.
Что, впрочем, для Южной Кореи неудивительно: она давно перещеголяла былую Италию по степени политического и морального разложения. Что, в фильме преступной организацией предстает местная госбезопасность? Так еще в 1979-м ее начальник за дружеским ужином пристрелил президента и его телохранителей. Что, в фильме щупальца коррупции прорастают до олимпа власти? Так ведь за последние тридцать лет один из президентов был приговорен к смерти, трое — к конским срокам за коррупцию, один покончил с собой, не дожидаясь суда, а еще у одного посадили сына. Что тут сказать: остается снимать фильмы о том, что справедливость благодаря не столько честным Ха, сколько аморальным Минам, возможно, когда-нибудь восторжествует. А может, и не восторжествует.