театр
В минувшую пятницу в Киевском театре им. Леси Украинки сыграли премьеру молодежной комедии Андрея Курейчика "Иллюзион". Понять, чем отличается молодежная комедия от старомодной, а иллюзия — от подделки, в этот вечер зрителям так и не удалось.
Судя по многим приметам — от малобюджетности до абсолютной стерильной топорности постановки, спектакль замышлялся как проходной. Дескать, болтается у театральных стариков под ногами шумная молодежь, не сегодня-завтра начнут отбирать насиженные роли — уж лучше выделить им специальную песочницу, пускай делятся там своими подростковыми секретами и испытывают на прочность не по годам прокуренные голоса.
Возрастом участников спектакля заявка на особый жанр — "молодежную комедию" — сказать по правде, и ограничивается. Ничего специфически молодого, ни новой интонации, ни здоровой треплевской агрессивности в "Иллюзионе" нет. Хорошо усвоившие, как нужно вести себя в песочнице, чтобы порадовать старших, молодые актеры отбывают на сцене скучную повинность, повторяя заученные штампы и изо всех сил изображая натужное веселье.
По большому счету винить в этом исполнителей или постановщика Олега Никитина бессмысленно. Главный прокол театра — выбор пьесы, бессодержательной настолько, что даже пошлость, появись она на сцене, придала бы действию какой-то смысл. На глазах у зрителей разыгрывается настоящий апофеоз случайностей: театру совсем не нужен модный драматург Андрей Курейчик; Андрею Курейчику не интересны трафаретные герои, которых он зачем-то наделил иностранными именами; герои не нужны друг другу, поэтому по ходу дела две пары могут с легкостью и без всякой причины обменяться партнершами; наконец, все вместе заняты подготовкой циркового представления, к которому, как выясняется по ходу, ни у кого не лежит душа.
До конца второго акта драматург так и не определился, какую из сюжетных линий сделать главной, и зрителям остается теряться в догадках. Перед ними не то вдохновенная поэма о том, как четверо влюбленных в цирк людей готовятся к своему первому представлению, не то история коварного обмана простодушной толстухи (по грубости мазков колоритная героиня Ирины Борщевской не уступает комедийным чудачкам примы старшего поколения театра Натальи Ковязиной), пустившей своего ухажера и его друзей репетировать в помещении склада. Общий налет необязательности отпечатался даже на сюжете: кажется, автор так и не решил, какой жанровой традиции придерживаться, и пьеса, начинавшаяся как эротическая комедия, продолжается в добротном реалистическом духе, слегка сбивается на кровожадную драму с элементами ревности и завершается безвкусным фарсом с нелепым сентиментальным довеском, позаимствованным из "Старомодной комедии" Арбузова.
Все бы, впрочем, еще ничего, если бы автору не пришло в голову пофилософствовать в финале. Говорить ему, понятно, нечего, но говорить хочется, поэтому приходится философствовать о том, что под рукой,— о театре, то бишь о природе иллюзии. О чем-то таком, что непременно нужно любить,— если хочешь, чтобы тебе поверили. Именно поэтому лучшие иллюзионисты во всем мире распиливают собственных жен, а их собратья-драматурги тоннами тянут на сцену свой жизненный опыт. Увы, иллюзии, не интересные даже тому, кто их создает,— не искусство, а фальшивка. Если юный автор осмелится и в этом признаться, может получиться неплохая молодежная драма.