Совершила Ольга Волкова
В Иордании были все, от Моисея до Индианы Джонса. Вот гора Небо — с нее Моисей обозревал Землю обетованную, на которую ему никогда не суждено было ступить. Неподалеку от горы Небо другая гора, Махерус,— та самая, где Саломея получила от Ирода за свой танец голову Иоанна Крестителя. А в получасе езды — Вифания (в Палестине), где был крещен Иисус.
На заре христианства сюда толпами шли паломники, здесь строились церкви и основывались монастыри. Против этого не возражал тогдашний молодой ислам — возразило чудовищное землетрясение, в восьмом веке разрушившее практически все. Однако кое-что все-таки дожило и до наших дней — например, в городе Мадабе сохранилась большая часть фантастической мозаики, вернее мозаичного пола, исчезнувшей церкви шестого века, представляющей собой карту Иерусалима и других христианских мест этого региона. Мастерам особенно удалась мозаичная рыба, выплывающая из вод Мертвого моря.
Столица Иордании город Амман не слишком потрясает воображение. Правда, есть тут довольно большой государственный флаг — вроде бы он даже занесен в Книгу Гиннесса. Совершенно прекрасна столичная дорожная полиция, в качестве шлемов использующая великолепные произведения искусства "а-ля немецкий кайзер" с блестящей пикой на кумполе — эта красота досталась иорданцам в наследство от англичан, некогда курировавших и эти места.
На холме посреди Аммана — древняя Цитадель. Судя по экспонатам музея Цитадели, крепости на этом холме были всегда. Музей-то — у некоторых квартиры побольше, а набит он такими штуками, что и Британский музей позеленел бы от зависти. Здесь под охраной двух неубедительных, все время безмятежно пьющих чай сторожей хранятся удивительные неолитические скульптурки с большими глазами и яркими ресницами (а кое-кто из них вообще с двумя головами на одном туловище), а также запросто лежит некоторое количество совершенно настоящих кумранских рукописей.
Недалеко от Аммана и Мертвого моря есть Маин, горячий термальный источник, в котором лечились от всех болезней. В естественных бассейнах, где вода выходит на поверхность, она слишком уж горячая, зато в водопаде — именно то, что надо. Нормальный горячий душ, только струи сильные — с неподготовленного человека они, на радость окружающим, моментально сдирают трусы. В общем, всем очень весело и мокро, так что довольно трудно поверить, что вокруг — сплошные пустыни.
Например, Вади-Рам, главное бедуинское место современной Иордании. Некоторые экстремалы даже специально приезжают с целью переночевать в бедуинской палатке; впрочем, основным туристам вполне достаточно получаса, проведенного среди верблюдов за стаканчиком специального бедуинского чая с полынью и кучей других пустынных трав. Говорят, крайне полезно буквально для всего организма.
Вади-Рам прекрасна и сама по себе — это вам не какая-то бессмысленная гигантская песочница, а очень красивое место, все утыканное живописно выветренными скалами, в частности скалой под названием Семь столпов мудрости. Ветер так обработал эту гору, что как минимум пять столпов видны совершенно очевидно.
Вади-Рам для нас ценна еще и тем, что именно здесь жил и работал Лоуренс Аравийский. Арабы очень его полюбили, а на месте, где был его лагерь, даже высекли его каменный портрет. Надо сказать, что на Питера О`Тула, эталонного Лоуренса Аравийского, этот портрет похож не слишком.
Иордания достойна того, чтобы ее увидеть, даже в том случае, если бы в этой стране почему-то не было бы Петры. Но Петра есть, и именно Петра — самая главная жемчужина Иордании. Больше двух тысяч лет назад здешние жители, народ набатеев, высекли из скал потрясающий воображение город. Чтобы до него добраться, надо сначала минут сорок идти по узкому ущелью, которое приводит ровно туда, куда в свое время прискакал Индиана Джонс в фильме про себя и последний крестовый поход. Небольшая площадь перед огромным храмом — это только начало Петры, на которую, если в подробностях, по-хорошему нужно дня три. Если по-плохому, то можно, конечно, и за день посмотреть самые главные красоты, но тогда лучше прибегнуть к помощи осла. Хотя лазить по горам верхом на осле — это довольно острое ощущение: кругом пропасти, копытца скользят, к тому же у осла такое выражение лица, что становится стыдно за многие чрезмерные обеды... Впрочем, спускаться с гор верхом на осле в тысячу раз страшнее.
Отдельное счастье — это Петра ночью. Здесь зажигают тысячи свечей, и ущелье становится еще таинственнее и романтичнее. А на площадке у храма сидит старик и на некоем однострунном музыкальном инструменте выводит пронзительную бедуинскую мелодию. Звездное небо, гигантский прекрасный храм, свечи, эта музыка — хочется не то напиться, не то немедленно начать новую жизнь и вообще как-то измениться к лучшему. К счастью, все эти желания проходят вместе с восходом солнца. А может, и не к счастью — это у кого как.