Сразу четыре важных события произошли в профессиональном боксе в субботу. Великий Рой Джонс проиграл свой третий кряду бой — Антонио Тарверу — и, кажется, окончательно убедил публику, что уже никогда не станет прежним Роем Джонсом. Крис Берд в скучнейшем бою против Давэррилла Уильямсона отстоял звание чемпиона мира в тяжелом весе по версии IBF. Вернувшийся после допинговой дисквалификации на ринг Джеймс Тони легко победил Доминика Гуинна. А россиянин Николай Валуев, взяв верх по очкам над Лэрри Дональдом, стал первым номером рейтинга WBA и официальным претендентом на титул чемпиона по версии этой организации.
Бою с участием Николая Валуева в Америке в эти выходные уделили куда меньше внимания, чем трем другим. Ничего удивительного: Валуев дрался в Германии, в городе Ольденбург, а в США принято считать все, что происходит в профессиональном боксе за пределами страны (тем более если тем временем в ее пределах происходит много интересного), событием заурядным. Между тем ольденбургский бой заурядным точно не был. Хотя бы исходя из статуса — на кону и титул интерконтинентального чемпиона WBA, и первая строчка в рейтинге организации, которая дает право на чемпионский бой с обладателем "золотого пояса" Джоном Руисом. Вроде бы уже даже известна дата, когда он пройдет, 17 декабря, и место проведения матча — Берлин... Так что скоро Америка, пока обсуждающая два своих шоу, тщательно проанализирует и немецкое.
Впрочем, уже сейчас можно легко предположить, что напишут про этот бой американские эксперты. Они, все еще почему-то твердо верящие, что настоящим чемпионом в тяжелом весе может быть только свой, все еще ждущие нового Майка Тайсона, наверняка будут рассуждать о том, что Валуев в этом бою выехал на своих уникальных габаритах (рост россиянина — 215 см, вес — 150 кг). О том, что защищался он не так уж и здорово, пропустив немало ударов. Еще обязательно заметят, что Лэрри Дональд — это, в общем-то, вовсе не величина. Вспомнят, как три года назад его крепко побил Виталий Кличко и как год назад Дональду повезло встретиться с одряхлевшим Эвандером Холифилдом, одолеть легенду — и набрать рейтинг. И вот с таким бойцом Валуев мучился 12 раундов, по итогам которых два арбитра из трех отдали ему победу, а третий, между прочим, посчитал, что была ничья. Американские эксперты непременно зададутся вопросом: а был бы счет таким же, проходи бой в Америке?
Короче говоря, они будут писать о Валуеве все то же самое, что писали последние лет пять, за которые он, вопреки всем этим скептическим рассуждениям, проделал путь от просто экзотического боксера до боксера очень хорошего. И уж, несомненно, не хуже, чем увалень Руис, с которым он, видимо, встретится. А американский тяжелый вес за эти пять лет проделал ведь совсем иной путь, дойдя до состояния, когда возможны такие чемпионские бои, как тот, что состоялся в субботу в Рино. После него, если уж откровенно, упреки в адрес честно дравшегося и честно победившего Валуева теряют какой-либо смысл.
О событиях, разворачивавшихся на ринге в матче Криса Берда с Давэрриллом Уильямсоном, сказать по большому счету нечего — просто потому, что событий не было. Впечатление у всех комментаторов этого боя было одно: встреча двух друзей, каждый из которых опасается сделать приятелю больно. К реальной жизни оно имело самое непосредственное отношение, поскольку Берд с Уильямсоном действительно давно знакомы.
Такой бокс — без ударов, с одними уклонами и уходами — наверное, доставлял обоим удовольствие. У публики на трибунах он вызывал, разумеется, прямо противоположные чувства. В середине второго раунда, видя, к чему все идет, рефери Вик Дракулич настойчиво попросил боксеров прекратить танцы и хотя бы сблизиться друг с другом. Второй раз он подошел к ним, танцы продолжавшим, в четвертом раунде. В шестом к решению вопроса подключился сам исполнительный директор спортивной комиссии штата Невада Марк Ратнер, понявший, что это зрелище имеет примерно такое же отношение к боксу, как процесс откусывания уха Холифилда Тайсоном.
В данной ситуации — в отличие от той, восьмилетней давности — юридического повода останавливать бой у Ратнера не было. И дружеские объятия с уклонами продолжались еще долго — вплоть до самого конца боя. Чемпионский пояс Берд, с которым, по идее, должен теперь драться Владимир Кличко, демонстрировал под свист зрителей.
Куда более интересным был поединок в Рино, в котором на кону чемпионских поясов не стояло. Джеймс Тони и Доминик Гуинн работали намного качественнее, чем Берд с Уильямсоном, и заслужили не свист, а аплодисменты. Большая их часть досталась, разумеется, Тони, в очередной раз доказавшему, что, несмотря на серьезные проблемы с законом в молодости, несмотря на ошибки в более зрелом возрасте (в апреле его поймали на допинге и лишили завоеванного уже титула чемпиона мира), несмотря на достаточно солидный возраст — 37 лет, тяжелому весу он по-прежнему нужен. Потому что сегодня ему нужен любой боксер, выходящий на ринг не толкаться, а именно бить.
После боя Тони говорил о том, что готов в следующем своем поединке сразиться с кем-то из действующих чемпионов мира — Виталием Кличко, Крисом Бердом, Лэймоном Брюстером. Похоже, что шанс ему дадут.
Главный бой субботы для Америки проходил все-таки не в Рино, а за тысячи километров от Невады — в городе Сент-Питерсберг во Флориде. Там, где в третий раз дрались друг с другом Рой Джонс и человек, своим нокаутирующим ударом во втором раунде прошлогоднего поединка разрушивший миф об абсолютной неуязвимости своего виртуозного соперника. Публика в St. Pete Times Forum болела, конечно, не за Антонио Тарвера, а за Роя Джонса — боксера, которого любила как никого на протяжении целого десятилетия, которому желала забыть о поражениях от Тарвера и Глена Джонсона и снова стать собой. Она, как это часто бывает, отказывалась признать, что постаревший, потерявший мотивацию, уставший от бокса кумир уже никогда не станет прежним...
Рой Джонс этот поединок полутяжеловесов проиграл. Проиграл по всем статьям. Количество нанесенных противниками ударов — 158 у Тарвера и всего 85 у Джонса — не требует дальнейших объяснений по поводу того, как проходил бой.
После него Рой Джонс пытался сказать что-то о том, каким он видит свое будущее. Сначала выразился в том духе, что настал такой момент, когда, может быть, пора и уйти. Но спустя несколько минут уверенно выкрикнул в телекамеру фразу Терминатора: "I`ll be back!" Наверное, тем, кто и в самом деле искренне переживал за него, захотелось в ответ попросить: "Не надо".