Наиболее важной законодательной новеллой лета стали поправки в Гражданский кодекс (ГК), касающиеся сроков исковой давности по недействительным сделкам. Точнее, их двойное или тройное толкование. Как понимать новые правила, сказать должны высшие суды, тем более что сейчас их слово становится все весомее. Поскольку роль судебной практики, указывающей, как применять законы, в последнее время возросла, юридический обозреватель "Коммерсантъ-Брокера" ОЛЬГА ПЛЕШАНОВА анализирует не только новые законы, но и судебные решения, значимые для фондового рынка.
Трудности арифметики
С 25 июля действуют поправки в статью 181 ГК о сроках исковой давности по недействительным сделкам. Срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки сократился с десяти до трех лет. Речь о сделках, не соответствующих закону и иным правовым актам, а также мнимых, притворных сделках. Поправка была предложена президентом РФ как шаг навстречу крупному бизнесу, опасающемуся за судьбу приватизационных сделок.
Пересмотр итогов приватизации мог поставить под удар не только олигархов, но и всех владельцев акций приватизированных предприятий, а заодно и фондовый рынок в целом. Конечно, акции у добросовестных приобретателей отбирать бы не стали, но возврат имущества компаний в госсобственность превратил бы акции в бумажки, не имеющие реальной стоимости.
Чтобы сделать пересмотр итогов приватизации невозможным, поправке в ГК придали обратную силу, распространив трехлетний срок исковой давности на требования, возникшие ранее. Однако пункт об обратной силе сформулирован так, что истолковать его можно двумя и даже тремя способами. В нем сказано, что трехлетний срок исковой давности применяется к требованиям, десятилетний срок предъявления которых не истек до дня вступления поправки в силу. В заключении научно-экспертного совета по гражданскому законодательству при председателе Госдумы отмечалось, что при буквальном прочтении этой нормы срок исковой давности не сокращается до трех лет, а, наоборот, увеличивается до тринадцати (три года прибавляются к прежним десяти). Если же толковать в сторону сокращения срока, как предлагал президент, то экспертам непонятно, истек ли срок исковой давности в случае, когда по прошествии трех лет иск подан в суд, но еще не рассмотрен. Здесь можно решить, что срок истек, но тогда истец лишается судебной защиты, на которую по Конституции вправе рассчитывать, и может пожаловаться в Конституционный суд. А можно прибавить новый трехлетний срок к тем годам, которые фактически истекли по старому десятилетнему, но тогда общий срок почти не будет отличаться от прежнего.
Недавно проблему обсуждал президиум Высшего арбитражного суда (ВАС). Дискуссия показала, что такая арифметика под силу только совместному пленуму ВАС и Верховного суда РФ, поскольку арбитражные суды и суды общей юрисдикции должны толковать и применять ГК одинаково. Однако ждать постановления совместного пленума придется довольно долго. В крайнем случае вопрос предстоит решать Конституционному суду.
Нулевой счет
Поправка в статью 859 ГК обошлась без математических сложностей. С 20 июля, даты вступления поправки в силу, банки получили право закрывать счета клиентов, на которых два года не было денег и по которым, соответственно, не проводились операции. Процедура проста: банк направляет клиенту предупреждение, и если в течение двух месяцев деньги на счет не поступят, договор банковского счета будет считаться расторгнутым. Таким способом банки смогут закрывать не только счета, открытые после 20 июля, но и счета, открытые давно и затрудняющие банковскую отчетность.
До принятия этой поправки банки тоже имели право расторгать договор при недостаточности на счете денег или отсутствии операций в течение года, но для этого требовалось обращаться в суд. Сейчас идти в суд банкирам не придется, однако кардинально решить проблему "мертвых" счетов все равно не удалось. Банки при поддержке правительства стремились к тому, чтобы закрывать счета с деньгами, если их сумма ниже лимита, устанавливаемого ЦБ. Госдума, однако, идею отвергла.
Легализация закладных
18 июля были внесены изменения в закон "О валютном регулировании и валютном контроле". Они коснулись в том числе операций с ценными бумагами, особенно внешними, то есть предусматривающими выплаты в иностранной валюте. Если раньше закон разрешал физическим лицам совершать валютные операции с такими бумагами на сумму до $150 тыс. в год, то теперь верхний ценовой предел не устанавливается. Однако если сумма валютной операции превысит $150 тыс. в год, ЦБ может потребовать использовать спецсчет, а также зарезервировать всю сумму либо ее часть.
Расширился перечень разрешенных валютных операций с ценными бумагами, а также круг лиц, их совершающих. Раньше расчеты в иностранной валюте между резидентами дозволялись только по внешним ценным бумагам, выпущенным от имени Российской Федерации. Теперь ограничение снято, и биржевые операции можно совершать с любыми валютными бумагами.
Поправки в закон разрешают и некоторые внебиржевые операции, такие как выплаты по внешним ценным бумагам. Это легализует возврат российскими гражданами валютных ипотечных кредитов, выданных российскими банками и оформленных с помощью закладной. До принятия поправки такие выплаты считались незаконными. Теперь же закон запрещает только выплаты по валютным векселям, что объясняется простотой выдачи этих бумаг и возможностью их использования в различных схемах, например с целью вывода активов или вывоза капитала.
Операции с внешними ценными бумагами, расчеты по которым производятся в рублях, могут теперь совершать не только юридические, но и физические лица. Кроме того, право совершать все валютные операции, разрешенные между резидентами, получили доверительные управляющие, что специально оговорено в законе.
Поправки разрешают ввозить в Россию и вывозить из нее наряду с внешними также внутренние (рублевые) ценные бумаги, выпущенные в документарной форме. Но при этом вводится ограничение, которого в прежней редакции закона не было: если физическое лицо единовременно ввозит валюту и любые ценные бумаги на сумму свыше $10 тыс., то требуется подавать таможенную декларацию. Декларировать придется также вывозимые ценные бумаги на сумму свыше $10 тыс., если только до этого они не были ввезены в Россию.
Свобода наследства
Примером либерализации стал закон, отменивший c 1 января 2006 года налог с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения. К такому решению отчасти подтолкнул фондовый рынок: налоговики попросту не могли контролировать наследников бездокументарных акций. Налог на наследство решили отменить. При этом брать налоги с подарков, особенно акций, долей, паев, государство не отказывается. От него освободили только членов семьи и близких родственников. Правда, о способах поимки тех, кто получил акции в подарок, налоговики умалчивают.
Широта эмиссии
18 июня внесены поправки в законы "О рынке ценных бумаг" и "О Центральном банке Российской Федерации", предусматривающие особенности выпуска облигаций Банка России. Покупать такие облигации и совершать с ними сделки вправе только российские кредитные организации, однако индивидуальные инвесторы могут участвовать в их приобретении через общие фонды банковского управления (ОФБУ). Раньше выпуск всех без исключения эмиссионных ценных бумаг требовал госрегистрации, без которой размещение бумаг запрещалось. Для выпуска облигаций Банка России правительство могло установить специальную процедуру, но необходимость госрегистрации все равно сохранялась.
Пакет поправок определил особенности эмиссии и обращения облигаций Банка России. Отменена госрегистрация выпуска этих облигаций и отчета об его итогах, не требуется также проспект эмиссии этих бумаг. Единый государственный регистрационный номер, присваиваемый выпуску эмиссионных ценных бумаг, заменяется специальным идентификационным номером.
Хотя новые правила касаются только облигаций Банка России, изменения внесены в целый ряд общих положений закона "О рынке ценных бумаг". Например, до регистрации проспекта эмиссии запрещается публичное обращение не всех, а только тех эмиссионных ценных бумаг, в том числе бумаг иностранных эмитентов, выпуск которых подлежит госрегистрации. Таким образом, закон рассчитан на появление самых разных ценных бумаг, выпускаемых без госрегистрации.
Платежеспособность защиты
2 августа президиум Высшего арбитражного суда постановил, что ущерб владельцу акций, незаконно списанных со счета в реестре, возмещать должен их эмитент. До этого арбитражные суды не могли определить, возлагать ответственность на регистратора либо на эмитента и регистратора солидарно. А чаще всего убытки предлагалось взыскивать с того, кто незаконно приобрел акции, но обычно ни сами акции, ни виновного в их списании найти не удавалось. Теперь же платить будет тот, у кого есть деньги и кого не нужно искать, что, безусловно, усилит защиту акционеров.
Таков смысл постановления президиума ВАС, вынесенного по конкретному делу и создающего прецедент. В начале 2002 года ОАО "Регистратор Р.О.С.Т." списал со счета владельца 143 тыс. акций ОАО "Сибнефть". Передаточное распоряжение подписал представитель владельца счета, однако позже выяснилось, что доверенность была поддельной. По факту мошенничества было возбуждено уголовное дело, однако вопрос об ответственности за ущерб не удавалось решить три года. Теперь президиум ВАС постановил, что отвечать за реальный ущерб целиком должна "Сибнефть". Во взыскании упущенной выгоды было отказано "в связи с отсутствием обоснования ее размера".
В постановлении указано, что регистратор и эмитент солидарно отвечать не могут, поскольку это не предусмотрено ни законом, ни договором между ними. Вместе с тем суд сослался на пункт 4 статьи 44 закона "Об акционерных обществах", по которому "общество, поручившее ведение и хранение реестра акционеров общества регистратору, не освобождается от ответственности за его ведение и хранение". Президиум ВАС основывался также на общих правилах ГК об ответственности за нарушения третьих лиц, на которых возложено исполнение.
Регистраторы признают, что периодически сталкиваются с фальшивыми доверенностями и мошенничеством, полностью застраховаться от которого невозможно. После вынесения президиумом ВАС постановления гендиректор регистратора Р.О.С.Т. Олег Жизненко заявил, что компания рассматривает вопрос о возмещении ущерба "Сибнефти", а также возможность взыскания ущерба с мошенников, находящихся под следствием. "Степень нашей ответственности определяется договором с эмитентом",— констатировал господин Жизненко.
Несекретная тайна
Арбитражный суд начал применять закон "О коммерческой тайне", принятый 29 июля прошлого года. Поводом стала ситуация в ОАО "Тольяттиазот". Совет директоров компании, имеющей около тысячи акционеров, расторг договор на ведение реестра акционеров с регистратором, свыше двух месяцев держал реестр у себя, а потом передал его другому регистратору. При этом информация об этом регистраторе, а также о реестре акционеров и об избрании руководящих органов компании была объявлена коммерческой тайной, соблюдать которую эмитент обязал в том числе нового регистратора.
Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР), куда акционеры обратились за помощью, направила эмитенту два похожих предписания с требованием предоставить информацию, однако тот их обжаловал. Арбитражный суд Москвы 1 июля и 25 августа признал оба предписания законными, но с разной мотивировкой. В решении по первому предписанию суд вообще не ответил на вопрос, может ли подобная информация составлять коммерческую тайну. Суд просто признал, что ФСФР затребовала сведения обоснованно. Апелляционная инстанция это решение подтвердила, оно вступило в законную силу.
В решении по второму предписанию, вынесенному другим судьей, оценка информации уже есть. В решении сказано, что затребованные ФСФР сведения не являются коммерческой тайной, поскольку они известны, например, реестродержателю. А чтобы информация составляла коммерческую тайну, третьим лицам она по определению не должна быть известна.
Не решен тем не менее принципиальный вопрос, касающийся требований к раскрытию информации. Закон "О коммерческой тайне" запрещает засекречивать информацию, раскрывать которую обязывает какой-либо специальный закон. Однако закон "О рынке ценных бумаг" не приводит перечень раскрываемых сведений, а отсылает к положениям ФСФР, которые с формальной точки зрения законом не являются. Так вот, нужно ли при засекречивании информации учитывать положения ФСФР, суд пока не определил.
Государственное невмешательство
Знаковым для игроков срочного рынка стало дело Содбизнесбанка против Альфа-банка. Между банками действовало Генеральное соглашение об общих условиях проведения срочных сделок, в рамках которого совершались форвардные сделки с использованием ценных бумаг и золота. Участники сделок попеременно выступали продавцом и покупателем одного и того же актива, а результат зависел только от его курса на определенный день. По условиям соглашения более слабый Содбизнесбанк открыл в более сильном Альфа-банке депозит, с которого последний мог списывать долги, возникшие по результатам сделок, и тем самым минимизировать свои риски. Спор возник из-за того, что Альфа-банк списал с этого депозита деньги после отзыва у Содбизнесбанка лицензии, удовлетворив тем самым свои требования к Содбизнесбанку в обход его вкладчиков. Арбитражный суд Москвы решил спор в пользу Содбизнесбанка, апелляция — в пользу Альфа-банка.
Федеральный арбитражный суд Московского округа (ФАС МО), кассационная инстанция, 3 августа производство по этому делу прекратил. ФАС МО решил, что это сделки-пари, которые по статье 1062 ГК не подлежат судебной защите. В результате ФАС МО постановил, что спор вообще не подлежит рассмотрению в арбитражном суде, дав новый ориентир нижестоящим судам.
Статья 1062 ГК применялась к расчетными форвардам и раньше, особенно после кризиса августа 1998 года. Но тогда суды, включая президиум Высшего арбитражного суда, не прекращали производство по делу, а рассматривали его по существу, отказывая, как правило, в удовлетворении требований. Отказ имел в том числе политическую подоплеку: тогда в расчетных форвардах выиграли в основном иностранные банки, и суд защищал российские банки от непомерных выплат, ведущих к банкротству.
Но теперь, когда дело коснулось внутреннего рынка, суд ужесточил свою позицию, отказавшись даже рассматривать споры по сделкам-пари. Государство тем самым полностью отстранилось от срочного рынка, отдав его на откуп "закону джунглей" и праву сильного. Зампред комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам Павел Медведев видит в постановлении суда посыл вообще не заключать срочных сделок. "Участникам рынка напомнили, что они играют без правил,— пояснил господин Медведев.— Это должно насторожить".
Его коллега Анатолий Аксаков считает, что на рынке внебиржевых деривативов (производных финансовых инструментов) очень мало игроков, которые доверяют друг другу. Вместе с тем объем внутреннего срочного рынка сейчас оценивается Центробанком примерно в 800 млрд руб. Долю расчетных форвардных сделок банки определить затрудняются, но на необходимости судебной защиты таких сделок настаивают.
Судебная защита требуется не только банкам, но и частным инвесторам. Игроками срочного рынка могут быть, в частности, ОФБУ. Инструкция ЦБ от 2 июля 1997 года #63 "О порядке осуществления операций доверительного управления и бухгалтерском учете этих операций кредитными организациями РФ" разрешает вкладывать средства участников ОФБУ в производные финансовые инструменты (по сути, заключать срочные сделки), если банк предусмотрел это в инвестиционной декларации.
По словам Анатолия Аксакова, недавнее постановление суда должно подтолкнуть к скорейшему принятию поправок в ГК, содержание которых давно обсуждается в Госдуме. Председатель комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский, однако, считает, что для принятия закона нужно согласие между бизнесом и властью, а судебная практика на процесс никак не повлияет. "Вместе с тем искаженная судебная практика грозит откатом назад в отношении управления рисками, поскольку у участников рынка есть соблазн действовать недобросовестно,— считает господин Плескачевский.— Через два-три года может быть резкий спад в сегменте финансового рынка, где активно используются производные финансовые инструменты. Чтобы это предотвратить, нужен закон".