фестиваль "Азия-кино"
Вчера в Киеве открылся фестиваль "Азия-кино". Среди представленных в его программе картин — самый выдающийся фильм мирового киносезона "Капризное облако". Режиссер фильма тайванец Цай Миньлян уже больше десяти лет считается великим, награждается "Золотыми львами", "Серебряными медведями" и прочими знаками отличия. Ни один из его шедевров до сих пор не был известен на Украине, поэтому "Облако" анонсировано как "порноэротический мюзикл". Лучше так, чем никак, считает обозреватель Ъ АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Первая знаменитая картина Цай Миньляна называлась "Да здравствует любовь". Она была за пять копеек разыграна в замкнутом пространстве одной квартиры с участием трех персонажей, которым с помощью виртуозной режиссуры удалось свести к минимуму вербальное общение. Их отношения, отдаленно напоминающие любовный треугольник, почти обходились без физических контактов, были построены на вуайеризме, подслушивании и "поднюхивании". Цай Миньлян оказался первым дальневосточным режиссером, кто глубоко прочувствовал стилистику западного кино — от Антониони до Трюффо, чьи "400 ударов" по сей день остаются любимым фильмом Цая. Все его собственные картины похожи друг на друга. В них как будто бы ничего не происходит, и даже немногое, что все же случается, снято замедленными, застывшими планами, создающими ощущение, будто реальность распадается на фрагменты.
Во всех фильмах Цай Миньляна журчит вода — она льется с неба в виде нескончаемых тропических ливней, протекает через крышу, несется в русле реки, течет из ржавого крана и из человеческих мочеточников: круговорот воды в природе. В одном из фильмов тайваньского режиссера натуральный акт мочеиспускания героя длился добрых три минуты, а казалось, что их по меньшей мере тридцать, и зал заходился в истерике. Помимо текущей воды, фильмы Цая объединяет проблематика — кризис человеческой коммуникации в современном городе, ностальгия по старому кино и старым музыкальным шлягерам и порнография как наваждение современной культуры.
"Капризное облако" — самый радикальный из всех фильмов Цая. Поставив в центр сюжета порносъемки (здесь водой поливают из кувшина пару, трахающуюся в ванной перед камерой), режиссер практически перекрыл картине дорогу на широкие экраны. Она парадоксальным образом анонсирована как "порноэротический мюзикл" под грифом Playboy: это и есть лаз, сквозь который фильм проник к нашим зрителям. Что ж, лучше так, чем вообще никак.
Молодая женщина Шьян Чи (она была героиней одного из прежних фильмов Цая "А у нас который час?") возвращается в Тайбэй из Парижа с загадочным чемоданом, который она так и не откроет. Она встречает своего знакомого Сяо Кана, вместо торговли часами подрядившегося в качестве порноактера. Сяо Кан (Маленький Кан) — это еще и прозвище актера Ли Каншена, который, играя в фильмах Цая по существу один и тот же персонаж, фактически слился с ним, как Жан-Пьер Лео у Трюффо слился с Антуаном Дуанелем. Каждое, самое незначительное движение Маленького Кана фиксируется Цаем на пленку с любовью и нежностью, которую вряд ли можно объяснить только лишь "стремлением к максимальному реализму".
Действие этой самой невероятной в истории кино love story разыгрывается на фоне глобального водного кризиса. Заменой дефицитной воды становятся арбузы: арбуз же, зажатый между ног женщины, заменяет влагалище в первом половом акте. Всего таких актов в фильме не меньше десятка, а самый последний, начинаясь как совокупление с трупом, завершается бурным оральным семяизвержением через решетку: своего рода пародия на гейское тюремное порно — хотя акт гетеросексуальный, а действие происходит не в тюрьме.
Уже из сказанного можно представить, насколько экстравагантно это зрелище, но сказанное — далеко не все. Помимо прочего, "Капризное облако" — это действительно мюзикл, с почти шербурскими зонтиками, женщинами в ярком макияже, с танцами у писсуаров, хореографическими атрибутами в виде вантузов и с головным убором танцора, имитирующим пенис. Цай Миньлян, как и другой крупный дальневосточный автор Вонг Кар-Вай, ностальгирует по мелодиям и модам середины прошлого века, считая это время немного мещанским, но более оптимистичным и гуманным. Последние картины этих авторов особенно похожи, это — истории неосуществленной любви, которая как раз в силу своей "неполноценности" оказывается неоспоримым артефактом. Но если Вонг становится все более статичным и декоративным, Цай обнаруживает и неиссякающую режиссерскую мощь, и неожиданное для него остраняющее трагизм чувство юмора.