концерт классика
В Большом зале консерватории концертом Владимира Юровского продолжился совместный абонемент московской филармонии и Российского национального оркестра. ВАРЯ Ъ-ТУРОВА испытала на себе реальность явления, обычно называемого "харизма".
В разговорах о Владимире Юровском существуют определенные традиции, которые не хочется нарушать. Прежде всего сочетание его регалий (самая заметная — он худрук одного из важнейших оперных фестивалей мира, Глайндборнского) и возраста (32 года). Далее нужно вспомнить о том, что на российской сцене бывший студент Московской консерватории появился заметно позднее мировых площадок, включая "Метрополитен-опера", "Ла Скала" и "Ла Фениче". Но и для радости тоже есть повод: лучшему московскому оркестру — Российскому национальному — удалось заполучить Владимира Юровского аж в качестве главного приглашенного дирижера.
Его фирменный стиль — настоящая находка для музыкального журналиста, он ясен и удобен для описывания. Точность его жеста носит какой-то почти шизофренический характер — от подобной выверенности порой идет мороз по коже. Он строг, бескомпромиссен, элегантен и за пультом выглядит старше своих лет. Причиной тому доведенная до абсолюта продуманность, осмысленность и стилевая выдержанность каждой из его трактовок. Не стал исключением и московский концерт. Опус англичанина Марка Энтони Тернеджа "Вечерние песни" на поверку оказался симпатичной симфонической поэмой в трех частях: "Почти в дреме", "В сумерках" и "В полутьме". Это не режущее слух произведение современного британца гармонически напомнило сразу несколько сочинений Игоря Стравинского, излюбленного композитора Владимира Юровского, а общим звуковым и образным фоном — саундтреки к полнометражным голливудским мультикам. В скрипичном концерте Кароля Шимановского к РНО присоединился скрипач Николай Цнайдер. Его техническая безупречность, совершенство формы не новость для московской публики, которой скрипач знаком по концертам Пасхального фестиваля. Но, к сожалению, проблема у господина Цнайдера как раз с каким-либо содержанием — идейным ли, образным ли. Зато аккомпанемент был таков, что солисту можно было лишь позавидовать.
Второе отделение отдали Пятой симфонии Прокофьева. Со свойственным ему перфекционизмом Владимир Юровский словно пояснял, иллюстрировал, разжевывал не только очевидные прокофьевские трогательность или гротеск, но и тончайшие намеки, полуулыбки или случайные фразы. Ясность каждой мысли, интонации, мотива, темы, части в конечном итоге привели к сияющей прозрачности всей симфонии. Владимир Юровский вновь добился ошеломляющего эффекта: с его концерта выходишь почти подпрыгивая.
Предположу, что действует таким образом не только легкость и чистота каждой ноты, издаваемой под его присмотром. Завораживает сама почти балетная, но без тени самолюбования пластика рук дирижера. Но парадоксальным образом именно эта безупречность и отменное качество игры оркестра в этот вечер породили какое-то жутковатое ощущение: лидерство Владимира Юровского сродни лидерству кукловода над игрушечным театриком. Оно требует полного подчинения. Такого, чтобы без него никто не смел бы даже шевельнуться.