Роман Зварыч: я считаю, что я был сильным министром

свидетельские показания

Вчера и. о. министра юстиции РОМАН ЗВАРЫЧ направил в Генпрокуратуру запрос разобраться в обстоятельствах заявления его бывшего подчиненного — исполнителя Никопольского межрайонного отдела государственной службы Руслана Бойченко, который утверждает, что министр оказывал на него давление в процессе вокруг Никопольского завода ферросплавов (НЗФ). Господин Зварыч утверждает, что закон нарушал не он, а его подчиненный. О будущем НЗФ, новом правительстве и Юлии Тимошенко Роман Зварыч рассказал корреспонденту Ъ ВАЛЕРИЮ КАЛНЫШУ.

— Закончится все так, как говорится в постановлении суда. Суд сказал, что 50 процентов плюс одна акция должны быть возвращены государству, и они вернутся. Мы сегодня имеем документы, которые свидетельствуют о том (Роман Зварыч показывает оригинал выписки из реестра компании "Славутич-регистратор".—Ъ), что завод находится в руках государства. Но у меня, мягко говоря, вызывает определенное удивление позиция по этому вопросу главы Фонда госимущества. Поймите, то, что говорят,— это слова, документы более убедительны, чем слова политиков.

— По вашему мнению, какое будущее для НЗФ является лучшим для государства и для тех, кто связан с этим предприятием?

— Я могу сказать, что судебные процессы будут продолжаться. Мы проверили этот завод не только в отношении пакета акций. Уже не является секретом, что именно Минюст проводил проверку отдельных объектов, среди которых и "Криворожсталь", и НЗФ. 50 процентов плюс одна акция, которые когда-то были в руках группы "Интерпайп",— это одна составляющая этого вопроса. Есть и другая составляющая — в руках группы "Приват" находятся 26 процентов акций, которые, по убеждению министерства, также должны быть возвращены государству. Соответствующий проект иска был разработан в Минюсте приблизительно три недели назад и передан в Генпрокуратуру с соответствующим письмом, мною подписанным. В этом письме изложены рекомендации генпрокурору внести соответствующее исковое заявление. Пока это не сделано.

— Замечу, что такие же проекты исковых заявлений были и по другим предприятиям, в частности по Запорожскому заводу ферросплавов, контрольный пакет акций которого находится в руках того же "Привата". Мы будем продолжать такую работу. Бывшего премьер-министра, а вместе с ним и Минюст и правительство как раз и обвиняли в том, что в этих вопросах мы проявляли двойную мораль, якобы проверяя собственность, которая была зафиксирована за одним человеком.

Каковы перспективы создания нового правительства? Как скоро мы его увидим?

— Мне на этот вопрос сложно ответить. Вы прекрасно понимаете, что решение этого вопроса связано с магической цифрой 226, связанной с голосованием по кандидатуре премьер-министра. Если исходить из тех сообщений, с которыми я знаком, в том числе и с заявлением Юлии Тимошенко относительно возможного алгоритма голосования, и в том числе фракции, носящей ее имя, мне кажется, что мы не достигаем этой магической цифры, а значит, надо будет проводить консультации с лидерами фракций. Президент сегодня (13 сентября.—Ъ) такие переговоры проводил. Проблема сводится к элементарному "торгу лошадьми".

Речь в данном случае идет о декларации о сотрудничестве (см. материал на стр. 2). Вы действительно верите, что бумага, под которой стоят чьи-то подписи, может принципиально изменить нынешнюю ситуацию?

— Знаете, подобные документы носят политико-декларативный характер с акцентом на политической составляющей этой декларации. Я понимаю подтекст вашего вопроса, но есть некий стержень, скелет, на основе которого все строится. Я прекрасно понимаю, и давайте называть вещи своими именами: речь идет не о коалиционном правительстве, а о правительстве, где определена одна партия — партия президента, партия власти, которая формирует основу и приращивает к себе партнеров. Если речь идет о таком документе и коалиции, то обязательства, которые берут на себя эти "приращенные" партнеры, до определенной степени условны.

— Ответ банально прост — все являются нашими потенциальными партнерами, все, кто готов способствовать реализации программы президента, уж не посчитайте мой ответ лукавым. Это идеологическая и политическая основа объединения. Такая коалиция возможна: на левом фланге социалисты, которые все чаще начинают исповедовать рыночные принципы, на правом могли бы быть национал-демократические партии, например Украинская народная партия и "Народный рух".

Как вы считаете, насколько соответствует критериям премьер-министра кандидатура Юрия Еханурова, внесенная на одобрение парламента президентом?

— Я думаю, по всем параметрам его кандидатура отвечает как духу, так и букве самого понятия "премьер-министр". Мне очень не нравится термин, сейчас употребляемый в отношении Юрия Еханурова,— "технический премьер". Юрий Ехануров — опытный и битый политик. Есть другая составляющая — его профессиональная подготовка и компетентность. За то время, сколько я его знаю и с ним общаюсь, его профессионализм проявляется в жесткой прагматической форме. Если исходить из того, что нам сейчас надо меньше пиара и больше прагматических достижений, то кандидатура Еханурова абсолютно адекватна. Замечу, говоря о пиаре, я не имею ввиду прошлое правительство и Юлию Тимошенко.

— Да, но в ее работе акценты были расставлены по-другому. Я думаю, что у нее было больше ощущения политика, чем прагматика. И это естественно, это не критика. Я не знаю, согласилась бы со мной Юлия Владимировна, но если кто-то хотел бы сказать, что в Тимошенко-премьере отсутствовала прагматическая составляющая, то я как человек, которому пришлось последние месяцы с ней тесно сотрудничать по "разношерстному" количеству вопросов, могу сказать, что у нее есть жесткая прагматическая хватка.

— Нет, и я в этом глубоко уверен. Причина отставки была закономерно заложена в самой избирательной кампании, в том вынужденном характере, в котором она была проведена. После победы мы фактически были победителями, но у нас не было команды. Я знаю президента, и в тот день, когда он по телевидению заявил об отставке правительства, я увидел в нем две вещи: чрезвычайно большую боль и чрезвычайную откровенность и искренность. И он назвал причины — причиной не была некомпетентность команды, не было причиной то, что мы не достигли успехов,— мы достигли огромных результатов — причина была в том, что мы не были командой.

— Я вам открою маленькую тайну. Когда перед правительством стоял вопрос об отставке, в неформальной обстановке почти все министры высказались в той или иной форме в пользу того, чтобы это правительство сохранить. И было бы большой ошибкой считать, что каждый лично не виноват в состоявшейся отставке, в том числе и я. Возможно, я в первую очередь, потому что я прекрасно понимаю, что первые конфликты начались вокруг вопросов, где я имел принципиальную позицию, которая не совпадала с позицией премьер-министра. Речь идет о реэкспорте нефти. Я горжусь тем, что тогда мы нашли общий язык с Юлией Владимировной, и я говорил и буду говорить: я никогда не скажу ни одного плохого слова против своего бывшего шефа.

Как вы прокомментируете высказывания госпожи Тимошенко относительно того, что на министров оказывалось давление извне Кабмина, в том числе и от секретаря СНБО Петра Порошенко?

— Я не хочу об этом говорить. Я считаю, что сейчас это некорректно. Давление на меня оказывалось, но не со стороны президента, не от Порошенко, не от его "ближайшего окружения". Давление на меня оказывалось с целью втянуть меня в определенную коррупционную схему, от которой, я тогда это понял, я не смогу отмыться. Фактически фирме, в которой работала моя жена, предлагалось дать взятку для того, чтобы они могли обеспечить свои коммерческие интересы. И я знал, что если это произойдет, то на мне будет клеймо, и любой, зайдя в этот кабинет, может мне об этом напомнить. Тогда я как министр буду парализован. После этого я подал в отставку.

— Я хочу отдать ей должное, и думаю, что так же она сказала бы и обо мне,— мы вышли на креативный способ общения, мы закопали топор войны. Я ей начал доверять, она мне, доверять в пределах своей компетенции, вот и все.

Как вы оцениваете перспективы конституционной реформы, которая вступит в силу 1 января 2006 года?

— Все будет зависеть от депутатов. Если мы говорим об усовершенствовании системы управления, определенной действующей Конституцией, то президент четко осознает необходимость этих изменений, в частности усиления всех институтов власти и создания более сбалансированного механизма сдержек и противовесов. Но если речь идет о конкретном законе 4180, и вы меня спросили, решает ли он названные задания, то мой ответ был бы однозначно "нет". Если говорить о законе #3207 (см. стр. 1 и 3.—Ъ), то в нем мы видим много тревожного, и эти опасения мы изложим президенту Украины, но ни в коем разе мы не будем ему ничего навязывать.

— Политикой. Большой политикой. Знаете, Петр Алексеевич знал мое, в целом положительное, мнение относительно премьер-министра, и он никогда, я говорю это откровенно, не позволял себе переступить границу дозволенного. И наоборот. Премьер-министр очень хорошо осознавала мое близкое отношение к Петру Алексеевичу, и она тоже не переступала границу. Поэтому оценивайте как хотите, но я считаю, что я был сильным министром,— я выстроил забор, через который ни премьер, ни секретарь СНБО, ни сам президент не могли оказывать на меня давление.

— Я хочу быть министром юстиции. Если бы я сказал, что этого не хочу, можно было меня смело посылать к черту. Что это за министр, который не хочет заниматься своим делом? Но пока со мной еще не велись переговоры о моем участии в новом правительстве.

Беседовал ВАЛЕРИЙ Ъ-КАЛНЫШ