концерт терроризм
В Светлановском зале Дома музыки на Красных Холмах в минувший понедельник прошла акция "Памяти жертв международного терроризма". В партере плакал и смеялся Михаил Ъ-ФИХТЕНГОЛЬЦ.
Черный месяц сентябрь, год назад прибавивший к мрачным думам о нью-йоркской трагедии свежую боль бесланского кошмара, провоцирует на концерты с траурной тематикой. Центр Стаса Намина, время от времени устраивающий пафосные события в сфере академической музыки, не изменил себе и на этот раз — при содействии многочисленных посольств были собраны средства на исполнение "Реквиема" Моцарта, приглашенные посольствами же гости заполнили партер, амфитеатр и малую часть галерки. Однако "Реквием" у Моцарта не как у Верди, считается, что его на два отделения при всем желании не хватает, поэтому для затравки потребовался дополнительный музыкальный ресурс. Так на сцене оказался стеснительный рыжекудрый юноша по имени Джесси Дэвис, отрекомендованный конферансье как "один из самых талантливых пианистов Америки".
Поскольку на изготовление программок у Центра Стаса Намина средств не нашлось, о заявленном громком статусе юноши приходилось только догадываться. Так или иначе, но первые такты Вариаций Моцарта си-бемоль-мажор изобличили в нем настоящего эстета-моцартианца: в напевной теме и последующих вариациях Дэвис сыграл хрустально чистым звуком, "пропевая" каждую ноту и филигранно исполняя каждую трель. Но вариации оказались до обидного короткими, и настало время "Аппассионаты" Бетховена. С младшим из венских классиков у пианиста оказались куда более сложные отношения: чтобы одолеть бетховенские "бурю и натиск", у Дэвиса не хватило ни техники, ни физических сил. Происходящее напоминало неравный бой: смазав самый первый пассаж после знаменитой фа-минорной темы, пианист с переменным успехом преодолевал поставленные перед ним препятствия, долго приходил в себя в медленной части и опять принялся сражаться в финале. Счет получился 2:1 в пользу Бетховена — везде, кроме тягучего "Andante con moto", Дэвис оказался побежденным.
Во втором отделении на сцене расположились камерный хор Московской консерватории, четверка солистов, Московский симфонический оркестр Центра Стаса Намина (в котором подрабатывают артисты всевозможных столичных коллективов) и хрупкий армяно-французский маэстро Оган Дурьян. Смотреть без боли на убеленного сединами дирижера, несколько лет назад отпраздновавшего свой 80-летний юбилей, было нельзя: каждый жест давался ему с большим трудом, а отсутствие страхующего барьера на дирижерском подиуме наводило на страшную мысль, что музыкант может потерять равновесие и упасть прямо на благодарных зрителей.
Как стало ясно с первого аккорда, зря организаторы опасались, что двух отделений "Реквием" не держит. Исполненная версия моцартовского "Реквиема" стала, наверное, самой продолжительной за всю историю музыки. Вместо стандартных 45 минут заупокойная месса шла час с четвертью, "Benedictus" был спет давящимися от нехватки дыхания солистами ровно в два раза медленнее, чем принято, а всегда быстрая и взволнованная фуга "Kyrie eleison" напоминала скорее протяжную "Дубинушку". Труднее всего пришлось великолепным консерваторским хористам, проторчавшим на ногах все семьдесят минут,— одной девушке-сопрано даже стало плохо, и она покинула сцену раньше времени. Но, как оказалось, дирижера ждало страшное возмездие — во время предпоследней части, когда басы пели про Агнца Божьего, по залу прокатилась веселенькая румба в исполнении мобильного телефона, владельцем которого оказался... концертмейстер виолончелей.