Чекизм и либерализм

       "Чекизация России" — так часто определяют процессы, происходящие у нас в начале XXI века. На мой взгляд, диагноз сильно хромает. Кто-то спросит: с какого коня свалился автор? Он не знаком с биографиями президента и его неуклонно расширяющегося окружения? Не включал телевизор? Знаком, включал. А-а, так он сам! Нет, сам — нет. Тогда в чем дело? Дело, мне кажется, в весьма причудливых взаимоотношениях между чекизмом и либерализмом в России.
       Чекист и либерал — что, казалось бы, общего между ними? Да ничего. Лед и пламень. Для либерала чекист — вроде унтера Пришибеева или, скорее, тайного советника Мерзяева из рязановского фильма о бедном гусаре. А чекист назовет либерала пустышкой, Хлестаковым, к тому же продажным. В обычной жизни чекист бдительно присматривает за либералом, но зато когда либерал прорывается наверх, он отматывает чекисту на полную катушку.
       Логично было бы предположить: после всего того, что за семьдесят лет проделали чекисты с либералами, те будут держаться от них подальше. Предложат обществу принципиально иные — открытые — отношения. Поначалу так и было. Чекистов опустили ниже плинтуса. Под носом у них выкорчевали памятник Дзержинскому. Лишили фронта работ, объяснив, что шпионов и предателей больше нет. Государство отныне нельзя предать и секретов у него нет. Представляете? Чекисты кого-то поймали, а выяснилось, что пойманному надо давать орден. Но такое издевательство над рыцарями плаща и кинжала продолжалось недолго. Руку чекизму протянул свободный рынок, а чуть позднее — представительная демократия.
       Напомню, что либеральные 1990-е годы начались с лавинообразного возникновения частных спецслужб. Тут первую скрипку играли будущие олигархи, создатели либеральных медиаимперий. К ним из государевых силовых структур метнулись самые профессиональные, самые умные и самые неразборчивые. "Беты" и "Гаммы" во главе с их парторгами, комсоргами и командирами. Полковники и генералы брежневского призыва. Особенно ценились те, кто менял характер деятельности на прямо противоположный. Скажем, специалист по взрывам нефтехранилищ в тылу врага шел охранять отечественных нефтяников. Но лучше всех, по моим наблюдениям, устроились борцы с диссидентами. Их буквально расхватали бывшие клиенты — инакомыслящие.
       Участников свободного рынка можно понять: им приходилось отбиваться от бандитов. Тут особо привередничать не станешь. Но затем им понадобилось отбиваться друг от друга. В карманные спецслужбы потянулись виртуозы слежки, прослушки, психологических войн, мастера заплечных дел. Филеры зарабатывали сумасшедшие деньги. Частные детективы обложили невест, женихов, любовниц и любовников. На обалдевшие народные массы обрушились прослушки и подглядки, причем преуспели в их тиражировании опять-таки либеральные СМИ. Граждане и раньше догадывались, а тут окончательно убедились: оставаясь наедине с собой, новая элита переходит на феню и страсть как любит общество конкретных пацанов и непотребных девиц. Пришел черед и супертяжелого порно с участием людей "похожих на".
       — И ведь что удивительно,— развел руками в разговоре со мной видный отставной чекист.— Мы в годы холодной войны своим вероятным противникам голых баб, а тем паче мужиков, не подкладывали. Разве что наизлейшим. И то замучаешься согласовывать с начальством такую грязную операцию. А нынешние — запросто. Ну, дают либералы!
       В какой-то момент общественность махнула рукой и успокоилась, убедившись, что прослушивают и просматривают практически всех. Вдруг на свет божий выволокли так называемую "Базу данных службы безопасности группы МОСТ". В ней граждане с удивлением обнаружили имена не только сильных мира, но и, скажем, актера Ярмольника, телевизионщика Лысенко. Вот как широко раскинулось море прослушки. Дошло до каждого, забилось в каждую щель.
       Ну и, конечно, в полное удовольствие поработали на свободный рынок и представительную демократию снайперы, гранатометчики, минеры, саперы, специалисты по ядам и т. д. Все оказались при деле, сумели не потеряться в новых реалиях и найти занятие по специальности. Большинство граждан не знали о такой активности частных силовиков. Многие по старинке грешили на официальных. А что официальные? Сидит такой под портретом Андропова за обшарпанным столом, накручивает диск телефона (кнопочные аппараты, говорят, там и сейчас не у всех). Непонятно чего выжидает. И тут на пороге появляется лоснящийся от довольства его бывший коллега: есть заказ. Что надо? Да ничего не надо. Все сами сделаем, а ты только покажешь корочки и рядом постоишь. Денег получишь, сколько и не нюхал прежде. Потом граждане, прочитав очередную компру на кого-либо, подумают: до чего же сильна эта Лубянка! Опять мы у нее под колпаком. А что Лубянка? Крыша для межклановой возни. Официального чекиста и называли тогда: "удостоверение в человеческий рост".
       Вот такая была у нас в либеральные 1990-е "чекизация". С мерзяевыми, пришибеевыми, штирлицами. Поэтому чисто стилистически не могу согласиться с диагнозом, который сейчас часто и некритично повторяется. По моим ощущениям, пик чекизации России приходился как раз на предыдущее десятилетие, сейчас мы наблюдаем ее последствия, ее иное воплощение. Либеральные 1990-е подготовили выход полковника Исаева из тени. Он вышел, и народ попросил его остаться. Получилось довольно неожиданно, для многих обидно, но и не сказать чтоб уж совсем недемократично.

 СЕРГЕЙ КРЕДОВ
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...