Принудительный хэппи-энд

Смотрела Аля Харченко

Шансы трудоустроить плечистого детину, которого за прошедший год шесть раз вытурили с работы, не слишком высоко оценивает даже оптимист из социальной службы. Основной стимул искать "хоть какую-нибудь" работу для Ника — желание доказать буржуазным братцу и отчиму, что и он чего-то стоит. Но даже с места уборщика в психиатрической клинике Ник умудряется вылететь к вечеру после того, как один из пациентов выпивает полбутылки забытого в коридоре моющего средства. Чуть не отравив одного психа, подравшись с другим и разругавшись с главврачом клиники, неудавшийся уборщик спасает от самоубийства аутистку Лайлу. Девица, которую Ник вытащил в туалете из петли, выслеживает своего спасителя и является к нему домой, по обыкновению босиком ("Не люблю держать ноги взаперти",— говорит про свои черные пятки Лайла), с чемоданчиком и известием, что отныне они всегда будут вместе.

Ощущение дежавю появляется едва ли не с первых кадров фильма — легкоусваиваемого супа-пюре из всех составляющих стандартной романтической комедии. Но кино другого немца, так и оставшееся для сценариста "Достучаться до небес" Тиля Швайгера недосягаемым идеалом, приходит на ум не сразу — это "Принцесса и воин" Тома Тыквера. Говорить о родстве внутреннем при сходстве сюжетов (у Тыквера любовь очень не сразу получилась у медсестры из психбольницы и спасшего ее от смерти спецназовца) не приходится.

Плагиат содержания в "Босиком по мостовой" сводится к главному режиссерскому вопросу: как может человек, вбивший себе в голову, что именно ты — его судьба, убедить в этом и тебя? Для автора "Принцессы и воина" (и чуть более позднего психоделического "Рая", развивающего тему предначертанности в человеческой жизни) ответ лежал исключительно в плоскости веры в то, что должное сбыться — сбудется. Слова героям драмы Тыквера были не нужны: главная героиня в исполнении Франки Потенте ничего не могла сказать своему воину, приходя к нему под проливным дождем, а он так же молча раз за разом закрывал перед принцессой-медсестрой дверь.

Не пытающиеся изобразить никаких полутонов герои Швайгера под композиции Dido и Леонарда Коэна говорят, напротив, очень много, и в основном лишнее. Стремление вербализировать и разложить по полочкам то, что раскладывать вряд ли нужно, и превращает к концу "Босиком по мостовой" из более или менее сносной комедии в фарс. Возвращенная-таки в психбольницу Лайла (ее играет Йохана Вокалек) будет, размазывая слезы по щекам, рассказывать врачихам и медсестрам о том, что всегда будет любить Ника, потому что с ним в первый раз поела мороженого. Ник (сам Тиль Швайгер, вернувшийся в кино после шестилетнего перерыва) ради возможности воссоединиться с босоногой подругой окончательно плюнет на карьеру и симулирует психические отклонения. С железным упорством режиссер Швайгер доведет историю до хеппи-энда: материального воплощения счастья в виде супермаркета, по которому все так же босиком толкает тележку Лайла.