Победа Ельцина над путчистами, самороспуск ЦК КПСС и гибель союзных властных структур означает конец шестилетней перестройки: множество донельзя затянувшихся узлов оказалось разрублено единым махом. Россия вступает в стадию послевоенной разрухи: коммунисты ушли, оставив в наследство дотла разоренную страну, и государственное строительство начинается практически с нуля. Российское руководство, скорее всего, будет вести себя как всякое посткатастрофное правительство — займется спешными попытками консолидировать власть, добить поверженные структуры прежней власти и достичь международного признания. Наряду с российской некоторое время будет сосуществовать союзная власть, но чрезвычайно ослабленная и вряд ли долговечная.
Вероятный сценарий жизни без коммунистов предлагает парламентский обозреватель "Ъ" МАКСИМ СОКОЛОВ.
Снова Ново-Огарево Михаил Сергеевич и Борис Николаевич должны были свидеться в Москве 20 августа на церемонии подписания Союзного договора. Тогда помешали путчисты, но теперь, вроде бы, ничто не мешает заняться договором: ГКЧП парится на нарах, а у юридического педанта Анатолия Ивановича появилась масса новых забот, и вряд ли он будет настаивать на оглашенных 19 августа своих претензиях к договору. Ельцину рано ссориться с Горбачевым и другими республиками, договорный процесс, вероятно, и в самом деле будет продолжен, но с существенными поправками.
Говоря о коллизии "Россия — центр", не следует забывать, что часть центральных руководителей предстала перед лицом Фемиды, часть готовится, а остальных просто выгоняют вон. От Великого Центра остались одни ошметки. Римляне, конечно, предлагали неприятелю условия мира накануне битвы и не изменяли их в случае своей победы, но Ельцин, похоже, чужд римским доблестям: уже на "митинге победителей" 22 августа он заявил, что с учетом изменившейся ситуации Союзный договор должен быть пересмотрен.
Смысл поправок легко прогнозируется: исключительные полномочия центра в области обороны, госбезопасности, правоохранительной деятельности и транспорта будут с учетом опыта истекшей недели объявлены сферой совместного ведения союза и республик; организация дипломатических сношений, вероятно, будет также пересмотрена; ревизия договора коснется и полномочий президента СССР, который вряд ли получит больше, чем статус "символа нации" и по совместительству должность верховного главноуговаривающего. Уже ликвидирован печальной памяти союзный Кабинет министров и, согласно указу Горбачева от 24 августа, в рамках ельцинско-назарбаевских задумок должен быть создан Межреспубликанский экономический комитет под председательством нынешнего российского премьера Ивана Силаева. Заместителями Силаева должны стать президент Научно-промышленного союза Аркадий Вольский и Григорий Явлинский.
Белый Царь Борис Николаевич Коллизию "Россия — республики" придется утрясать заново, так как состав республик, участвующих в ново-огаревском процессе, вероятно, изменится: Украина уходит навсегда, Белоруссия стоит накануне декоммунизации, в ближайшее время ее может сотрясти столь серьезный кризис, что Минску будет не до договора, обстановка в Азербайджане тоже взрывоопасна. Торговля будет идти по формуле "1+5" — между Россией и возглавляемой Казахстаном "среднеазиатской конфедерацией" пяти республик региона. Наметки этой формулы, предполагающей дополнительные джентльменские соглашения, связанные с формированием органов союзной власти, были оглашены 23 августа на встрече вождей с российскими депутатами. Горбачев, которому Ельцин напористо суфлировал, объявил, что "президент страны должен быть представителем России, а вице-президент — представлять республики, лучше всего из Средней Азии". Если это не очередная сумбурная импровизация, то скорее всего президент будет избираться не народом, а парламентом — в противном случае трудно себе представить, как при всеобщих выборах реализовать такие строгие требования к составу тандема. Судя по другим высказываниям Горбачева и Ельцина перед российскими депутатами, руководители силовых структур Союза также будут назначаться Россией, а публичное заявление замминистра иностранных дел России Андрея Федорова о неудовлетворительной работе союзного МИДа можно истолковать как претензию России и на это ведомство.
Лидеры мусульманских республик пока заинтересованы скорее в экономических, чем в политических контактах с Россией, откуда на них может перекинуться революционная зараза. Поэтому обособление Средней Азии может усилиться — вплоть до воспроизведения существовавшей до 1917 года формулы: "Российская империя плюс независимые в своей внутренней политике среднеазиатские протектораты".
Утряска этой формулы в основном будет происходить в Ново-Огареве, а поспешно конфирмовать ее будет созываемый 26 августа на чрезвычайную сессию ВС СССР, почищенный от Анатолия Ивановича и слишком оскандалившихся "союзников", а потому — для обеспечения большей пристойности и большей представительности — разбавленный депутатами республиканских парламентов. О делегировании части российских депутатов и представителей других парламентов в спешно конструируемое на основе ВС СССР учредительное собрание Горбачев говорил в Белом доме 23-го и присовокупил: Различия в решениях (между ВС РСФСР и ВС СССР. — Ъ.), я убежден, не будет.
Ну а "Белый Царь" Борис Николаевич тем временем будет утрясать российские дела.
Декоммунизация всей страны Коммунистические и прокоммунистические российские структуры постигают циничную мудрость пословицы: "Пошли по шерсть, а воротились стрижеными". Трехдневная (с 21 по 24 августа) массированная атака на КПСС кончилась тем, что партийные вожди решили не искушать судьбу и объявили о самороспуске партии и передаче ее имущества местным Советам. Решение вполне мудрое, ибо формулировка декоммунизации уже прозвучала 23 августа в Белом доме: "На время становления демократии распустить руководящие органы и национализировать имущество КПСС, распустить КГБ". Там же была предложена формула о приостановлении деятельности руководящих органов КПСС, эта формула практически дублировала денацификационную формулу держав-победительниц 1945 года: "НСДАП как преступная организация распускается, но рядовые члены НСДАП, не запятнавшие себя преступлениями против человечности, не подлежат никакому преследованию". Благоразумию Старой площади способствовали события в идущих на шаг вперед странах Балтии: 1-й секретарь ЦК КП Латвии Альфред Рубикс уже перешел на казенные харчи.
Можно, конечно, по-разному оценить то, насколько правильно был выбран для этого момент, но очевидно одно: рядовые члены партии, подавленные субъективным чувством вины и испуганные волной всенародного гнева, сейчас вряд ли будут открыто выражать свои эмоции по поводу печальной судьбы компартии.
Родную партию так тянуло в Нюрнберг...
Добивание КПСС и КГБ — игра, конечно, опасная и могущая принять нецивилизованные формулы. Но учитывая эту опасность, следует учесть и другую. Самороспуск КПСС — явно меньшее зло по сравнению с другим вариантом: если бы КПСС сохранилась, ей же пришлось бы куда хуже, после того как в ходе юридического расследования обстоятельств путча полились ушаты грязи, марающие самых высокопоставленных особ, — тогда эксцессы декоммунизации могли бы приобрести совсем безобразный характер. В этом смысле взятый КПСС на вооружение благоразумный принцип "раньше сядешь — раньше выйдешь" не лишен смысла.
В принципе не исключено, что важным фактором российской политики ближайшего времени будет назревающее подобие Нюрнбергского процесса. Расследование дела взяла в свои руки российская прокуратура, и вряд ли она намерена активно допускать до него союзных коллег — верхушка союзной прокуратуры сама замарана соучастием в путче. И примечательно, что российские тюремщики отнюдь не намерены передавать ценную добычу своим союзным коллегам. Можно ожидать, что Ельцин постарается сделать из суда над заговорщиками суд на коммунистическим режимом как таковым. Назревающий процесс, кстати, может послужить сильным средством давления на Горбачева и команду, которую он попытается сформировать. Стимулировать разговорчивость подсудимых и, быть может, присоединиться к ним никому не хочется.
Великое посольство После того как уляжется первая неразбериха, Россия, вероятно, попытается закрепить свои позиции на международной арене. Бывшие республики СССР уже ведут себя так, как будто Союза не существует: руководство отделившейся Эстонии наносит визит именно Ельцину, как бы признавая его единственным находящимся в Москве правителем.
Но, похоже, не только молодые государства начнут корректировать дипломатический протокол. Прежде Запад молился на Горбачева и в упор не видел лидеров суверенных республик не столько по причине сентиментальной любви к "Горби", сколько потому, что именно Горбачев обладал реальной властью. Сейчас ситуация изменилась с точностью до наоборот, а потому просвещенный Запад может неожиданно для себя обнаружить в Ельцине все те достоинства, которыми прежде обладал один Горбачев, и одновременно дружно разочароваться в самом Горбачеве.
А поскольку идут упорные разговоры о возобновлении контактов с G7 по поводу предоставления экономической помощи, вопрос о том, кто — Горбачев или Ельцин — будет представлять на встрече с вождями Запада то, что осталось от Союза ССР, представляется далеко не праздным. Спешное проведение разумных экономических мероприятий может стать козырной картой российского руководства, так желающего присоединиться к "европейскому концерту".
А оценивая тенденции российской политической жизни en gros, можно проявить осторожный оптимизм. Массовое противодействие путчу показало, что Россия далеко не так безнадежно далека от европейских ценностей, как считалось прежде. Продолжая аналогию, можно предположить, что и переход от коммунистической фантасмагории к среднеевропейскому посткоммунистическому образу жизни будет хоть и не сладким, но относительно гладким.