Алексей Слаповский. Мы. М.: Эксмо, 2005
Хотя как можно заскучать в городе Саратове, откуда родом сам писатель и где он нашел своих героев? Здесь один колоритный герой сменяет другого: друзья находят бесхозный ящик водки, писатель Евдокимов пробует перещеголять Чехова, а философ по фамилии Лагарпов находит целых "16 причин, по которым он должен жить".
В первом же рассказе под нейтральным названием "Иванов" декларируется приверженность правде жизни в противовес художественным бредням. Заглавный персонаж проводит свой самый обыкновенный день и принципиально не дает писателю никакой возможности сделать рассказ мало-мальски занимательным: "Иванов встал утром по звонку будильника — не с похмелья, не после бессонницы, не после изнурительных занятий с какой-нибудь развратной женщиной, а после нормального здорового сна рядом с женой". За весь день Иванов никого не убивает, не насилует, ни на работе, ни дома с ним ничего "такого" не происходит. Многие рассказики Слаповского интонационно напоминают "Случаи" Хармса, однако, по замыслу автора, это скорее "анти-Хармс". Неслучайно один из разделов книги назван "Антиабсурд": по мнению автора, в жизни и так слишком много абсурда, чтобы еще тащить его в искусство. Возможно, Слаповскому удается избежать вторичности по отношению к жизни, но вот вторичности по отношению к Хармсу — не очень.
О. Генри. Самая малость / Перевод с английского. М.: Б.С.Г.-Пресс, 2005
Отыскались десятка три ранее не публиковавшихся на русском рассказов О. Генри. Здесь на выбор есть все классические темы писателя. Можно выбрать рассказы про Дикий Запад, ковбоев и салуны ("Высочайшее самоотречение"). Можно — про разницу между южанами и янки ("Самая малость"). Или, что самое интересное,— про Нью-Йорк. Здесь постоянно разыгрываются самые смешные и трогательные любовные сюжеты ("Халиф, часы и купидон", "Октябрь и июнь", "Граф и свадебный гость"), а также происходят веселые попойки ("Пьяные рубаи").
Рассказы классика позволяют наконец отдохнуть от "женского Нью-Йорка", в наше время окончательно захваченного писательницами. У О. Генри щеголяют нарядами, ходят на балы и наслаждаются столичным бытием джентльмены. Одному из них удалось приобрести нью-йоркский лоск, "ту упоительную наглость и раздражающее совершенство, которые делают джентльмена с Манхэттена столь неотразимо мелким в его величии". Однако все только для того, чтобы, приехав в родную провинцию, с удовольствием это растерять ("Посрамление города"). Другой герой несколько переборщил с поисками совершенного костюма: самый элегантный мужчина Нью-Йорка, менявший одеяния по три раза в день, в конце концов укрылся в монастыре, поскольку именно монашья роба из грубого сукна показалась ему идеальным костюмом, "который не мнется и не вытягивается на коленях" ("Идеальный вариант").